Ростов на дону -на-Дону, пожар 2017г. Так на данный момент смотрится дом, в каком жил Владимир Васин со собственной семьей
Фото: Евгений Вдовин
Недавняя новость на нашем портале — в Ростове на дону собираются вырубить до 60% деревьев в парке Островского для постройки новейшей гостиницы. «Зачинатель проекта — компания «Большенный теннис Ростов на дону-на-Дону». Понятно, что эта компания образована в 2009 году, она занимается деятельностью спортивных объектов. Порядка 40% толикой принадлежит Илье Степанову, по 30% находится в принадлежности Андрея Колоскова и Сергея Пухкалова. Пухкалов является депутатом гордумы Ростова 5-ого созыва и зятем депутата Госдумы Зои Степановой, супруги бывшего главы администрации Ростова-на-Дону Миши Чернышева».
Изумить сиим хоть какого человека, мало-мальски знакомого с одичавшим русским гибридом феодализма и капитализма, достаточно трудно. А уж самих ростовчан — тем наиболее. Ковровая жестокая стройка перевоплотился в столице ЮФО в основной бизнес, некоторую социально-коммерческую «скрепу» местной элиты, поле трогательного симбиоза самих застройщиков и чиновников. Городские и областные главные архитекторы изменяются с калейдоскопической скоростью, при этом часто по статье не Трудового, но Уголовного кодекса. Должность сродни известной рыбе фугу — весьма смачная и смертельно страшная. Но желающие ее занять все равно находятся. Видимо, даже полгода в священном кресле на всю жизнь обеспечивают рискового счастливца и всех его потомков.
На всю Россию агрессивный ростовский девелопмент прогремел в августе 2017 года в связи с масштабным пожаром в районе с поэтичным прозвищем «Говнярка». Этот маленький район, очень неприглядный, неблагополучный и представляющий из себя подобие бразильских фавел, имел несчастье находиться с районами более благополучными и престижными, в подбрюшье центра городка. Когда застройщики, взяв «Говнярку» в плотное кольцо новейших кварталов, решили заняться и окончательным решением ее вопросца, обитатели от предложения «съехать подобру-поздорову» в массе собственной отказались: и пространство насиженное, и предлагаемая компенсация была нелепа. Представители суровых людей, самолично, очевидно, до переговоров не снизошедших, пожали плечами и произнесли: «Тогда мы вас сожжем».
Что типично, практически некоторое количество дней «фавелу» и взаправду охватил пожар (не)понятного происхождения, сопровождавшийся целым рядом прозрачных событий. Так, когда пожар начали тушить, выяснилось, что прохладной воды во всем районе нет — практически намедни в один момент начались какие-то ремонтные работы. В итоге воду пришлось таскать из Дона, благо величавая российская река находится недалеко. Но тушение особо не посодействовало — сгорели фактически все дома, были и людские жертвы.
В новостных выпусках и комментах профессионалах по жарким — во всех смыслах — следам не раз мерцала жесткая убежденность в поджоге, вполголоса гласили и о том, кому это прибыльно. Потому что история заполучила федеральный размах, донской губернатор Василий Голубев, во избежание кривотолков, пообещал катастрофически освободившуюся землю застройщикам не отдавать, а возвести там пешеходную зону, кукольный театр, школу, детский сад и другие социальные объекты. Справедливости ради, застройщикам вправду землю не дали, да и губернаторские планы не реализовались — спустя пару лет на месте «Говнярки» как и раньше пепелище.
Погорельцам поначалу твердо пообещали выплатить компенсацию, но потом пошли препоны — и компенсацию высчитывали по таковой способе, что обычное жилище в возмещение утраченного приобрести было практически нереально, и бюрократы стали кривить носы, мол, берите что дают, у вас совершенно нестраховой вариант, скажите спасибо, что администрация хоть на это в величавой собственной милости расщедрилась. На сто процентов компенсации так и не выплачены, а в прошедшем году двум юным ростовчанам, Владиславу Мордасову и Яну Сидорову, дали 6,5 лет за одиночный пикет с плакатами «Возвратите землю ростовским погорельцам» и «Правительство в отставку». Их обвинили в том, что пикет был только прологом к запланированному местному майдану.
А вот находящийся в «тихом центре» (прямо под окнами создателя этих строк) ипподром, гордость городка, где бывал и сегодняшний президент, и высочайшие забугорные гости (к примеру, покойный Уго Чавес). Но «щелкать зубами» на него стали еще в нулевые — шуточка ли, земля стоит около 3-х млрд рублей. В итоге экономический кризис и убыточность ипподрома, на удовлетворенность членам ложи свободных застройщиков «Величавый кирпич и мастерок», сделали свое дело. В генплан городка уже внесено стройку на месте бегов жилищного комплекса, с переносом ипподрома на левый сберегал Дона.
Перенесут ли — царица британская надвое произнесла. А вот в том, что забетонируют сегодняшнюю местность, колебаний не много. Тем наиболее практически стопроцентно закончить на ипподроме его конноспортивную цель посодействовал коронавирус. Учредители ООО «Ростовский ипподром» посреди лета зарегистрировали новейшую компанию ООО «Ипподром Ростовский», где посреди иных видов деятельности значатся «Разборка и снос спостроек, подготовка строительной площадки, стройку жилых и нежилых спостроек, стройку инженерных коммуникаций, стройку иных инженерных сооружений…», что недвусмысленно намекает на будущий демонтаж объекта. Общественники, как и в случае с парком Островского, возмущаются и даже пишут в Москву. Поможет ли? Непонятно.
В этом же русле находится и отношение чиновников к представляющим бесспорную культурно-историческую ценность дореволюционными домами в центре городка. Выбор меж вариациями «растрачивать средства на их ремонт» и «получить барашка в бумажке, расчистив занимаемое рухлядью пространство» для столоначальников очевиден.
Узнаваемый журналист и урбанист Илья Варламов предназначил целую статью тому, как в Ростове на дону ликвидируют охранные зоны и передают участки со старенькыми зданиями в федеральную либо личную собственность, с довольно ясными перспективами предстоящего развития событий.
Ростовский «бизнес правителей» издавна уже смотрелся очень омерзительно. На данный момент, на фоне происходящего вокруг, он стал припоминать пир во время чумы, а то и совсем пир Валтасара. Думаю, намек понятен.