Дело о отравлении Алексея Навального сделалось поворотным пт в отношениях Рф и Германии. Фактически, детали самого дела, до этого времени во многом неясные, уже не важны. В Берлине в сентябре 2020 года принято важное для германской наружной политики решение: Германия больше не будет проводить в отношении Рф какую-то необыкновенную политику. Не будет пробовать осознать мотивы иной стороны, стремиться к взаимопониманию и хотя бы минимальному взаимодействию. Берлин не станет выступать и в роли переводчика с российского политического языка на западные, не будет как ответственный за связи с Россией объяснять Москве позицию собственных союзников.
Эта особенная роль, которую Федеративная Республика и ее канцлер игрались в крайние годы, ушла в прошедшее. Сейчас Германия по отношению к Рф — как все другие в Западной Европе. На уровне риторики это значит принципное оппонирование кремлевской наружной и внутренней политике, твердую критику тех либо других определенных шагов Москвы, огромную солидарность в этом смысле со странами Восточной Европы. На уровне экономики почти все ждут отказа от проекта газопровода «Северный поток — 2». В любом случае эра огромных российско-европейских энергетических проектов, по-видимому, закончилась. На уровне дипломатии возможно существенное ограничение официальных контактов и, может быть, приостановка диалога на высшем уровне.
Вряд ли президент Путин, давая разрешение на критическую эвакуацию Навального из Омска в Берлин, подразумевал таковой оборот событий. Быстрее можно представить обратное: он рассчитывал на взаимодействие с Ангелой Меркель, на кооперативный — с помощью Германии — выход из противного инцидента без новейших утрат для репутации Рф. Можно попробовать представить для себя, как отреагировал Путин на заявление Меркель про отравление Навального «Новичком». Удар в спину — это самое мягкое, что приходит в голову. Личные дела с зарубежными фаворитами имеют для Путина важное значение при проведении внешнеполитического курса. С иной стороны, для правильно мыслящего русского президента плохой результат — тоже итог. И этот итог он будет иметь в виду. Это значит, что не лишь Берлин закрывает открытую Горбачевым эру доверительных, длительное время дружеских отношений с Москвой. Страничку переворачивает и Москва.
То, что 30 годов назад, в момент воссоединения Германии, виделось не лишь историческим примирением, но и залогом будущих дружеских отношений и тесноватого сотрудничества меж 2-мя народами и государствами, само отошло в прошедшее.
Истинное, в свою очередь, начинает перекликаться с тем, что чудилось издавна прошедшим. В области риторики, где русская сторона не прячет возмущения, германские обвинения в адресок Рф ассоциируют с поджогом нацистами Рейхстага, в котором тогдашний Берлин обвинил Коминтерн и Москву. В политической области Кремль вряд ли сходу сделает какие-то резкие шаги, но с этого момента будет разглядывать Германию как несамостоятельное, подконтрольное США правительство. Подобно южноамериканским, германские партнеры сейчас для Рф тоже закавычиваются.
Этот вывод будет иметь последствия для ситуации в Донбассе, а также для вступившего в затяжную фазу белорусского противоборства. Ценность взаимодействия с Берлином и Парижем на этих направлениях — в нормандском либо двухстороннем форматах — понижается, а диалог с Вашингтоном по Украине и Белоруссии уже издавна свелся к обоюдным резким предостережениям и не наименее твердым отповедям.
Ситуация, таковым образом, становится проще и сразу наиболее рискованной: Наша родина уже не ожидает чего-то от Европы, а поэтому оглядываться на ее мировоззрение либо интересы становится не непременно. С янки же издавна ведется гибридная война с нулевой суммой. В данной нам борьбе остается меньше сдерживающих причин.
Крушение особенных российско-германских отношений сделалось крайним и самым массивным в серии ударов по позициям Рф в Европе. В ряде государств за крайние годы прошумели звучные коррупционные скандалы, которые вышыбли из седла ведущих политиков, склонных к сотрудничеству с Москвой. Во Франции это были кандидаты в президенты Доминик Стросс-Кан и Франсуа Фийон, в Италии — вице-премьер Маттео Сальвини, в Австрии — вице-канцлер Хайнц-Кристиан Штрахе.
В остальных странах — Испании, Греции, Болгарии, Черногории, Чехии, Словакии, Норвегии — были раскрыты русские комплоты либо выявлены шпионы, что привело к остыванию отношений с Россией. В конце концов, воистину вселенское звучание заполучил скандал с отравлением Сергея Скрипаля и его дочери в британском Солсбери.
Западные «коллеги», как на данный момент принято гласить, сработали стратегически, зачистив свою половину поля от агрессивного воздействия. В итоге в Европе фактически не осталось стран, власти которых относились бы к Рф нейтрально-положительно. Так что решение Меркель передать вопросец о судьбе «Северного потока — 2» на уровень Евросоюза смотрится как окончательный приговор.
Любые спецоперации — свои либо чужие — рассчитаны на то, чтоб красивым ударом поменять обстановку в свою пользу. В стратегическом отношении, но, фуррор спецопераций далековато не постоянно оказывается длительным. Нередко они бывают быстрее эффектными, чем действенными.
Дело Скрипалей возникло в момент, когда в неких европейских странах — через четыре года опосля украинского кризиса! — наметилось рвение пересмотреть санкционную политику. В итоге пересмотр отложили. Дело Навального случилось тогда, когда проявилось рвение избежать новейшего твердого раскола Европы, сейчас уже как следствия американо-китайской конфронтации.
Пафос данной нам статьи заключается не в том, что оба отравления — провокации с той либо другой стороны. Он в том, что, невзирая на скандалы и остальные препятствия, принципиальные интересы Европы, включая Германию, и надлежащие интересы Рф требуют взаимодействия и сотрудничества и что временами возникающие скандалы эти интересы не подавляют, а лишь время от времени заглушают. Потому нужно сдерживать эмоции и глядеть на вещи обширнее.
Всем в Евро-Атлантике необходимо держать в голове, что российско-германское примирение — таковая же принципиальная опора европейской сохранности, как примирение германо-французское. Такое примирение — подлинное волшебство современной истории, беря во внимание незаживающую травму гитлеровской злости, большие масштабы разрушений и многомиллионные жертвы войны. Не стоит пугать себя и окружающих призраками Молотова и Риббентропа — в особенности на данный момент, когда заместо пробы еще одного раздела Восточной Европы меж Москвой и Берлином борьба идет за то, какого соседа Наша родина получит под Смоленском. Не стоит ликовать возрождению германо-российской вражды. Это не укрепит НАТО. Германия, может быть, резвее выполнит обязательство прирастить военные расходы, но эти растраты не повысят сохранность Европы. Не стоит надеяться ни на помощь со стороны, ни на устойчивость ядерного сдерживания. Крайнее дает лишь гарантию поражения, а не спасения.
Русско-германские дела ухудшаются уже практически 10 лет. Возвратить их ко временам партнерства ради модернизации Европы от Лиссабона до Владивостока в обозримом будущем нереально, но пока есть еще возможность приостановить переход российско-германских отношений в фазу враждебности.
Для этого необходимо понизить градус общественной риторики, провести собственное самое тщательное расследование того, что вышло с Навальным на русской местности, и выработать детально аргументированную позицию перед обсуждением вопросца в Организации по воспрещению хим орудия.
Эта позиция обязана быть убедительной до этого всего для русского общества. Подход «мы не знаем, что вышло, но у нас имеется 10 версий того, что могло произойти» не сработал ни в случае Литвиненко, ни с ликвидированием малайзийского лайнера, ни со Скрипалями. Не сработает он и в деле Навального.
В отношениях с Берлином лучше взять паузу. Пусть немцы сами решают, нужен ли им очередной газовый поток из Рф. Пусть они сами решают, кто опосля Германии станет главным профессионалом ЕС по Рф — Польша либо Литва. Пусть определяются с преемником Меркель и совершенно с будущим собственной партийно-политической системы. Не наше дело.
Через некое время поиск взаимопонимания с Германией на новейшей базе — соседства, предсказуемости и обоюдной выгоды — необходимо будет возобновлять. Для Москвы на данный момент важная задачка в Европе — не упустить Белоруссию, как бесталантно упустили Украину; не отдать ни Лукашенко одурачить Путина, ни Путину обмануться в белорусском народе. Ну и, естественно, в российском тоже.
Дмитрий Тренин