НОВОЕ ЯВЛЕНИЕ В ПОЛИТЭКОНОМИИ — bumgames

Современные публичные процессы старенькыми определениями и категориями из классической науки необъяснимы. Причина, меж тем, лежит на поверхности, и необходимо просто иметь глаза, чтоб её узреть. Дело в том, что т.н. «люмпен-пролетариат», деклассированные и асоциальные элементы, неповторимым образом сочетающие внутри себя черты угнетателей и угнетённых, в XIX веке и первой половине ХХ века составляли жалкий процент населения, и не могли играться значимой роли (хотя кровавые банды анархистов составлялись из их). Если угнетатель – обеспеченный и владеющий властью паразит, если угнетённый – это бедный и подавленный производитель благ, то люмпен – это нищий паразит. В процессе сотворения вещественных благ он не участвует, да и властью, капиталами тоже не владеет.

В люмпенской среде постоянно властвовала определённая картина мира, которая непомерно далека от традиционного либерализма, но весьма сходна с современным пост-советским неолиберализмом. В данной картине мира недовольство нищетой и изгойством, обездоленностью соседствует с полным недопониманием производственных действий и производственной необходимости.

Во 2-ой половине ХХ века, в связи с колоссальным ростом продуктивности хозяйства в научно-технически продвинутых странах неповторимое и экзотическое «сословие» люмпенов, деклассированных частей, босяков-паразитов сделалось весьма резко нарастать.

Благодаря технопарку, производительные классы, рабочие и фермеры, трудовая интеллигенция – из большинства населения перевоплотился в меньшинство. Совместно с сиим идеология трудящихся вдруг стала уделом меньшинства!

Большущая масса рядовых паразитов, неприкаянных людей, живущих очковтирательством либо случайными заработками, с очень неуравновешенным денежным положением, но при всем этом чуждых реальному производству сделала питательный бульон для бешенного роста неолиберализма в головах.

Дело в том, что пролетарий, даже несознательный – всё равно умеет, в силу рода каждодневных занятий, различать «несвободу» от производственной необходимости. Ведь пролетарий, даже разнорабочий – конкретно производит продукцию, и своими очами, любой лицезреет, откуда она берётся, как возникает.

Поэтому и пролетарский протест конструктивен: он умеет отличить беспочвенные изымательства и лишние поборы от производственной необходимости. Что можно сказать о главном противнике либералов в мире беспристрастной действительности, производственной необходимости? То, что в силу собственной необходимости она не является ни вредной, ни унизительной.

Пока она нужна (как, к примеру, тяжёлый ручной труд) – её необходимо созодать, по другому помрёшь. Производственная необходимость, преодолеваемая лишь механизацией, автоматизацией, роботизацией (которые, избавляя от одной принудиловки, делают остальные[1]) – не быть может удалена из жизни только поэтому, что кому-то она неудобна, неприятна и не то, о чём кто-то грезил.

+++

При всей собственной бедности, босячестве – люмпен получает продукт в готовом виде, и весьма плохо для себя представляет (если совершенно представляет), откуда продукт берётся. Люмпен угнетённый в том смысле, что обделённый, но он же и угнетатель – в том смысле, что паразит и захребетник.

Потому люмпен – источник деструктивного протеста: он не различает обид, унижений, издевательств от производственной необходимости. Грубо говоря, люмпен органично осознает под «угнетением» совершенно всё, что ему не нравится, неловко либо неприятно.

Он похож на зверушку в зоопарке, которая понимает, что её подкармливают плохо, подкармливают изредка, едой низкого свойства – но понятия не имеет, кто её кормит, откуда берёт этот корм, как доставляет в зоопарк, и т.п.

Во 2-ой половине ХХ века удельный вес люмпенов в промышленных обществах быстро наращивается, делая их, в ряде всевозможных случаев, просто большинством населения.

А вкупе с количеством люмпенов усиливается и неолиберализм – борьба за всё приятное и смачное, против всего противного и невкусного. Таковой подход взбаламученной стихии люмпен-анархизма кажется совсем органичным, он представляется «следованием естеству человека».

Чего же не осознает люмпен-анархизм? В том, что естество человека в значимой степени состоит из зоологических инстинктов, а они формировались до цивилизации, в зверином мире, и ведут, если им следовать, назад в «естественную среду» первобытной звериности.

+++

На самом деле неолиберализм (и в этом его отличие от традиционного либерализма[2]) – это механическое сложение зоологических приятностей. Приятно ли получать средства? Естественно приятно! А приятно ли, когда тебя никто ни к чему не заставляет, не «достаёт», и с палкой над тобой не стоит? Тоже, непременно приятно! Означает, нужно сложить две этих приятности, чтоб вышла двойная: много средств, много употребления – и не много перегрузки, много свободы, удовлетворенность от ничего-не-делания.

Либерал А. Никонов рассуждал о этом смешно: «средства – не плохая вещь, и секс – приятная вещь, означает, проституция (средства + секс) вдвойне хороша!»

Не все такие комики, как Никонов (узнаваемый фрик), но рассуждают все они конкретно в эту сторону.

Смысл неолиберализма в том, что потребление обязано повсевременно расти до гомерических объёмов, а напряжение человека при всем этом повсевременно понижаться. Чтоб человек с малолетства делал лишь то, что охото, но при всем этом ему предоставляли наибольший потребительский рай.

Если такое начать проповедовать в рядах производительного класса, рабочих либо фермеров, либо даже традиционной буржуазии – то вас там просто подымут на хохот.

Всякий, кто участвует в производстве, понимает, что блага добываются трудом либо захватом, а с неба на тунеядца и халявщика не падают. Труд просит напряжения, физического либо интеллектуального, сверхтехнологичный труд принуждает «грызть гранит науки». А захват просит силы, воли, познаний, энергии, не терпит расслабленности и разгильдяйства. Тяжело быть рабочим, но быть воином-захватчиком ещё сложнее.

+++

Но в том-то вся и неудача, что раскормленные халявой люмпен-слои деклассированной пост-индустриальной босоты – не участвуют в производственных действиях! Они не имеют представления о происхождении товаров, а поэтому или совершенно наивно считают продукты кое-чем вроде воздуха (постоянно при нас), или сочиняют экзотичные, вычурные, бредовые теории их появления.

Весьма широки во 2-ой половине ХХ века слои «анти-интеллигенции», другими словами люди, которые читать могут, а мыслить – нет. Анти-интеллигенция, крёстная мама «перестройки» либо негритянских мятежей в США некритически и механически копит в уме прочитанное, причём читает она по большей части ахинею, и позже пишет такую же ахинею.

Из-за этого образованщина, никак не сплетенная с созданием, его ростом, с полезностью ему, паразитирующая на гранды либо от щедрот казённых, сформировывает большой комплекс анти-знаний, отрывающий человека от действительности, лишённый связи с практикой, полагающий себя непогрешимым, а поэтому надменно отказывающийся от проверки на ошибки. «Если факты против нашего представления – тем ужаснее для фактов!».

+++

Так как люмпены не живут, а играют, то у их всякое дело игра: это насквозь липовые люди с липовыми девизами, липовыми эталонами, придуманным миром, неверными неуввязками, иррациональными мотивациями, малосодержательными понятиями, и т.п.

Изучая всякую из «цветных революций» нашего времени – мы повсевременно лицезреем калоритные иллюстрации этого. «Цветной бунтарь» живёт вне времени и места, вне производственных и бытовых реалий. Из него извергаются потоки несвязного абсурда, составленного из непонятных ему абстрактных понятий, которые люмпен никак не умеет состыковывать с реальностью.

Если сцедить всю эту цветастую рвоту сознания, то в сухом остатке мы получим «рассерженного горожанина», типаж, который сразу недоволен хоть каким ограничением и хоть какой перегрузкой.

Это совсем оторванный от жизни пользователь, который не имеет ни мельчайшего представления – как и откуда берутся средства его употребления. Он не лицезреет жесточайшей борьбы людей и народов, связанной с экономическим и физическим обоюдным истреблением, отстаиванием собственного права что-то создавать, не будучи согнанным с земли, за право жить на Земле, повсевременно отражающим пробы соперников повредить твоё создание либо захватить его, выгнав тебя.

А поэтому для неолиберала совсем «естественными» представляются «права человека» на тунеядство, на уклонение от воинской службы, от штатских обязательств, от различного рода принудительных действий, реквизиций, перегруппировок и т.п.

Неолиберал, проклиная «рабское сознание», повсевременно ждёт, что и товарное обилие, и защиту от геноцида ему «кто-то» организует и предоставит. Обычно он и того, и другого просит от власти, сразу требуя себя от данной же власти вполне высвободить!

В осознании люмпена власть – это некий кружок волшебников, которые всё могут произвести заклинаниями, но – по беспощадности, из злости – не желают создавать и предоставлять городскому паразиту.

Дело же «рассерженного горожанина» — подобно ордынскому хану, надменно принимать дары и покрикивать на «власть», чтоб была наиболее расторопной в услужении.

+++

Хоть какой, кто не разорвал связей с реальностью, понимает, что ЭТО ТАК НЕ РАБОТАЕТ. К примеру, Свобода – мила, она – наслаждение, но она не производит блага. А создание благ – быть может, и неприятно, и мучительно, но нужно, а означает, не дискуссируется.

Мирное небо над головой пацифистов – счастье, но не выбор. Недозволено в настоящем мире взять и избрать мир, если сосед мира не желает. Мы не желаем войны – но войну нам навязывают, и у нас нет выбора.

Мы можем, естественно, «ради мира» капитулировать, как Горбачёв либо Козырев, но капитуляция приведёт к нашему ограблению, и, быстрее всего, истреблению-порабощению.

Однобокие уступки не дают покоя, а напротив, отымают покой.

Экономические успехи соседа не имеют к нам никакого дела, не считая отрицательного. Если мы сожжём собственный дом – то на пепелище не возникнет роскошного соседского дома.

Мы делаем то, что умеем, а чего же не умеем – того не создадим. И если у соседа выходит лучше нашего – означает, нам необходимо:

1) Рыдать – поэтому что успехи соседа по нашу душу.

2) Прирастить усердие и свойство труда и образования, чтоб догнать, преодолеть разрыв.

+++

В настоящей жизни у нас есть то, что мы сами сделали минус то, что из изготовленного у нас отняли либо разрушили неприятели. В необычном и больном сознании либерала перепутано хотимое с реальным плюс то, что нам от щедрот собственных даст неприятель.

Почему?

Да поэтому что вспухшая до большинства люмпен-анархическая среда понятия не имеет, откуда берутся продукты употребления, покой и комфорт проживания, высококачественные условия и инфраструктура жизни.

Познания, способности и умения люмпен-анархиста на уровне Зимбабве и Сомали, а его мокроватые потребительские фантазии – на уровне Швейцарии и Уолл-стрит.

И им не втолкуешь, что воротилы Уолл-стрит во-1-х, весьма почти все знают, могут, а во-2-х, весьма гневно вели войны, сражались, что они – мастера боёв без правил, использующие всякие скрытые и запрещённые приёмы создать ваше – своим (а не напротив).

+++

Непременно, движение городских паразитов, невзирая на их многочисленность в современном мире – стратегически обречено. Это соединено с тем, что люмпен-анархия совмещает внутри себя худшие черты угнетённых и угнетателей.

В производственном мире угнетённый – мастер какого-то дела, рукастый труженик (по другому для чего он был бы нужен угнетателю?). А угнетатель в этом мире – воинственный и энергичный предводитель, мощный и волевой, владеющий боевой находчивостью и обладающий боевыми искусствами.

Что касается люмпен-анархиста, то он не мастеровой, он безрукая бестолочь, но при всем этом (и в силу этого) – не вояка, не викинг, не обладает ни трудовым, ни боевым орудием.

Потому соц протест асоциальных частей (а их сейчас весьма много в городках, не спорю) – способен лишь на одно: уронить социальные университеты, свести к последнему примитиву административную систему.

Дождаться, пока найдётся энергичный хищник, который применит против люмпен-анархии многокалиберные пулемёты, и на том сломаться, кончится.

Эти «силы» снесли КПСС, которая не желала стрелять в собственный люд, но смирились с Ельциным, просто поэтому что он расстрелял протестующих из танковых орудий.

Конечный пункт этих сил, взбаламученного моря бестолковых городских паразитов – достигнуть, быть может, не с первого раза, власти того, кто будет их бесчеловечно расстреливать и другими методами уничтожать.

И когда люмпены приведут к власти такие же асоциальные силы, как они сами – их толпы тают сами собой, уходят в никуда.

Так было уже много раз.

И так ещё, как досадно бы это не звучало, видимо, не один раз будет.

Поэтому что стиль и манера мышления у люмпен-анархиста тупикова, и ведёт лишь вниз…

————————————————————————

[1] А именно, избавляя человека от тяжкого ручного труда, непростая техника заставляет его увеличивать техно грамотность, увеличивать познания о технике сохранности, а это снова «несвобода» и т.п.

[2] Даже удивительно, что их именуют одним словом!

Виктор ЕВЛОГИН, обозреватель «ЭиМ».; 2 октября 2020

bumgames.ru
Добавить комментарий