Проблема мигрантов давно и прочно утвердилась в политической повестке современной России, но интерес к ней носит спорадический характер. Периоды относительного затишья, во время которого происходит накопление негатива, сменяются чередой эксцессов и всплесками повышенного внимания. Затем, после латания правовых и организационных дыр, интерес снова падает до следующего обострения. Эта продолжающаяся уже почти 30 лет практика отражает объективную сложность ситуации, сложившейся на постсоветском пространстве после распада Союза, и одновременно свидетельствует об отсутствии представлений о целях миграционной политики.
Внятного ответа на вопрос, зачем России так много мигрантов, до сих пор нет. Зато есть оживлённая полемика между теми, кто выступает за ещё большее расширение миграционных потоков, и теми, кто считает, что их необходимо ограничить или вообще перекрыть. В этих бессмысленных спорах проходят годы. Копятся проблемы, а попытки разрешить их путём быстрых, сиюминутных действий создают предпосылки для новых проблем.
Пузырь миграционного законодательства
Закон «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации» приняли летом 2002 года на фоне череды конфликтов между местными жителями и представителями национальных диаспор. Убийства, захваты рынков, подсаживание местной молодёжи на наркотики, вербальные оскорбления в адрес представителей коренного населения и бессилие правоохранительных органов спровоцировали ответную реакцию: массовые драки, митинги с требованием «убрать понаехавших». В ряде случаев дело доходило до рейдов по квартирам мигрантов (подмосковный Красноармейск) и поджогов домов, в которых жили родственники убийц (Углич).
На тот момент главным раздражителем общества были «обнаглевшие» нелегальные мигранты из стран СНГ, прибывавшие в Россию с начала 90-х. Власть ответила на этот вызов принятием закона, который определил статус иностранных граждан на территории РФ и упорядочил процедуру их легализации.
Москва. 12 июля 1996 года. Сотрудники московского ОМОНа задерживают в Щёлковском районе граждан, незаконно находящихся в столице.Фото: Сергей Мамонтов/ТАСС
За прошедшее с тех пор время закон корректировался более 40 раз (каждый раз – серия поправок), кроме того, было принято множество других нормативных актов. Сегодня процесс миграции регулируется громоздкой и запутанной правовой базой, которая состоит из сотни документов и предусматривает более 30 вариантов трудоустройства иностранных граждан. Работать с такой системой миграционного законодательства практически невозможно, и на минувшей неделе председатель Следственного комитета (СК) Александр Бастрыкин поставил вопрос о необходимости её кодификации.
Наработки в этом направлении уже имеются. Эксперты, выступающие на ток-шоу, рассказывают о некоем проекте закона о мигрантах, который семь лет пылится в Госдуме. А начальник главного управления по вопросам миграции МВД РФ, в ведении которого находится Федеральная миграционная служба (ФМС), Валентина Казакова ещё год назад сообщила, что МВД готовит новый законопроект, унифицирующий процедуры трудоустройства иностранцев и упрощающий получение российского гражданства.
В марте 2021-го госпожа Казакова ещё раз рассказала о новом законе и пообещала, что он будет представлен на рассмотрение Правительства в конце этого года.
Насколько адекватным окажется этот законопроект, пока непонятно. Однако есть надежда, что Аналитический центр при Правительстве РФ, реорганизацией которого занимается премьер-министр Михаил Мишустин, досконально проверит документ на соответствие современным реалиям и в случае необходимости внесёт дополнения, которые будут касаться концептуальных и организационных вопросов, а не только обязательного использования цифровых сервисов.
Облако иллюзий и заблуждений
Контекст, в котором оценивается ситуация с мигрантами, наполнен ложными или устаревшими представлениями. Противники миграции, боящиеся «нашествия орд инородцев», пребывают в уверенности, что все жители соседних стран стремятся уехать в Россию. На деле для большинства мигрантов такой переезд является вынужденным: в их странах нет работы, но жить в России им не нравится, потому что «здесь холодно и всё чужое».
Отчасти поэтому практически безуспешными оказались попытки привлечь в Россию так называемых квалифицированных мигрантов. Профессионально состоявшиеся люди предпочитают быть менее успешными, но жить в своём доме, в своей стране. К тому же из-за падения уровня образования их количество в странах-донорах постоянно уменьшается.
В свою очередь сторонники массового завоза мигрантов видят в них дешёвую рабочую силу, необходимую российской экономике, свежую кровь, без которой Россия не сможет выбраться из демографической ямы, и важный ресурс интеграционного процесса: «это наши бывшие граждане», «у нас общая история и общий культурный код», «мы строим единое экономическое пространство».
В действительности рабочая сила оказывается не такой уж дешёвой: зарплаты строительных рабочих выросли до 60 тыс. рублей, что на 8,5 процента превышает медианный доход граждан России.
Привычка строительного и нефтяного бизнеса использовать мигрантов на неквалифицированной работе тормозит внедрение новых технологий и ведёт к раздуванию штатов. В то время как увеличение зарплат рабочих строительных специальностей до уровня Великобритании (250 тыс. рублей) или хотя бы Китая (150 тыс. рублей) позволит, по мнению экспертов, решить проблему рекрутинга за счёт внутренней миграции более квалифицированных местных кадров.
Участие гастарбайтеров в решении демографической проблемы носит специфический характер. В последнее время участились случаи отказа среднеазиатских женщин от новорождённых, а дети, растущие в семьях, воспитываются в традициях национальной культуры и, повзрослев, становятся частью национальных диаспор. Как показывает пример Европы, их дети идут ещё дальше. То есть имеется в виду численное наращивание населения при его распаде на две неравноценные, чуждые друг другу группы.
Сегодня большая часть мигрантов не знает русского языка.Фото: Елена Пальм/ТАСС
О близости культурных кодов можно было говорить применительно к первой волне миграции, когда на заработки ехали взрослые люди, выросшие в советское время, знавшие русский язык и имевшие представления о русской культуре. Сегодня большую часть мигрантов составляет молодёжь, которая родилась в независимых государствах, не знает русского языка и считает Россию совершенно чужой страной. Эта группа в гораздо меньшей степени привержена семейным ценностям: работающие в России отцы перестают помогать оставшимся на родине детям, заводят новые семьи, и выживание брошенных жён, часто многодетных, уже стало отдельной проблемой в Таджикистане.
Аналогичным образом обстоит дело с расхожим мнением об агрессивности гастарбайтеров. Среди них, как и в любом сообществе, есть очень разные люди. Многие мигранты неплохо вписываются в российские реалии, нормально работают, ладят с соседями, подают пример уважительного отношения к пожилым людям. Агрессию чаще проявляет неприкаянная молодёжь, собирающаяся вокруг неформальных религиозных лидеров, спортивных и борцовских клубов, которые вовлекают в преступные группы законопослушных трудовых мигрантов.
Прибыль бизнеса и проблемы силовиков
Главными лоббистами увеличения притока мигрантов являются крупные компании, работающие в сфере строительства, нефтедобычи и сельского хозяйства. В погоне за прибылью они используют труд среднеазиатских мигрантов, обеспечивая такой зарплатой (часто серой), за которую не согласятся работать местные жители. Подобные организации уклоняются от налогов и не заботятся о нормальном размещении, медицинском обслуживании и тем более досуге гастарбайтеров.
Большие группы работающих в этих компаниях молодых мигрантов становятся объектом пристального внимания криминала и носителей идеологии исламского экстремизма. А природный темперамент членов этих сообществ может превратить любой всплеск недовольства в разрушительный бунт, как это случилось летом 2020 года на Амурском газоперерабатывающем заводе, где в беспорядках с захватом заложников и уничтожением техники приняли участие около 10 тысяч человек.
Строители-мигранты разгромили офис Амурского ГПЗ.