Наверняка, на данный момент нет смысла гласить, что Наша родина у большинства людей в мире ассоциируется, до этого всего, с нефтью. Ну, к тому же с газом. Нет, очевидно, еще есть матрешки-самовары, водка и темная икра, медведь с балалайкой и «калашников», но все это издавна сделалось вторичным по отношению к основному – к нефти. Недаром неприятели Россию то именуют «страной-бензоколонкой», то изображают в качестве спрута, опутывающего злосчастную Европу щупальцами-газопроводами. (Мировоззрение противников наиболее ценно в качестве осознания «коллективного безотчетного», нежели мировоззрение друзей.) Вообщем, и крайние если на что делают упор, так, в главном, на вещи, связанные с ТЭКом. К примеру, на дешевизну электро энергии и тепла в нашей стране, а так же на доступность (по сопоставлению с ЕС) тоже же бензина.
Короче говоря, РФ есть нефть и газ, а нефть и газ есть РФ, и на том стоит, и будет стоять российская земля. Но так было далековато не постоянно. А поточнее сказать, так не было фактически всю российскую историю. Поэтому, что {само по себе} «нефтегазовое обилие» возникло здесь совершенно не так давно – кое-где во 2-ой половине 1960 годов. Нет, очевидно, и ранее нефть и газ добывались, но в совсем других количествах. Скажем, в 1940 году СССР получал «темного золота» в количестве 31 млн. тонн. Много? На 1-ый взор, да: 2-ое пространство в Европе. Вот лишь в отношении к количеству населения это составляло всего 150 кг. в год. Для сопоставления в тех же США сих пор нефти качали 1300 млн. баррелей в год – это 177 млн. тонн, что составляло 1340 кг. в год. Практически в 10 раз больше. (Ну, а Европа в это время обыденно завозила нефть с Близкого Востока – как говориться, есть вещи, которые не изменяются.)
Что все-таки означала именно эта разница? А означала она много чего же. Дело в том, что кое-где с 1910 годов нефть начала интенсивно теснить уголь с места «крови экономики». Т.е., начала преобразовываться в основной источник энергии для существования людской цивилизации. Проявлялось это много где: к примеру, в виде активного развития авто транспорта, практически стопроцентно вытеснившего к середине ХХ века транспорт гужевой. (Наверняка, здесь не нужно гласить, что одно это увеличивало в разы – если не на порядки – производительность труда.) А ведь машинки с ДВС приходили не только лишь на транспорт: несчастный «металлический жеребец» теснил живого жеребца из такого же сельского хозяйства, либо, к примеру, из строительства – где бульдозеры и экскаваторы дозволяли за час создать больше, чем сотки землекопов делали за недельку. Нефтяное горючее дозволяло наращивать в разы загрузку поездов и кораблей – не говоря уж о понижении издержек на перевозку горючего. В конце концов, лишь нефть позволяла существовать транспорту воздушному: представить самолет на угле можно лишь при мощной фантазии.
Но «темная жижа» отдала людям не только лишь энергию. По сути не наименьшее значение имела она и в плане развития нефтехимии. В том смысле, что конкретно данное сырье дозволяло в разы – по сопоставлению с углем – уменьшить издержки на создание самых различных хим веществ, и ввести в оборот т.н. «пластмассы». Т.е., разные полимерные вещества, которые обширно употребляются в современной жизни в самых разных областях. Вообщем, не только лишь – на данный момент нереально представить ветвь, где-бы не использовались продукты переработки нефти и газа (крайний тесновато связан с нефтехимией): создание минеральных удобрений, синтетических волокон (тканей), различного рода утеплителей и иных стройматериалов (включая трубы), различные красители и изоляторы, в конце концов – самый очевидный асфальт. Все это выступает последствием переработки «углеводородного сырья».
И вот всего этого у нашей страны не было приблизительно до 1965 года.
Другими словами, до того момента, как разведанные в 1950 годах восточносибирские нефтяные месторождения ни дозволили прирастить добычу нефти практически на порядок – с 37 млн. тонн в 1950 году до 250 млн. тонн в 1965 году. В том смысле, что ранее фактически все добываемое «темное золото» приходилось растрачивать на армию и стратегические отрасли экономики. «Бытовые» же потребности старались удовлетворять другими методами. К примеру – через обширное внедрение электротранспорта: трамвайные, а потом и троллейбусные транспортные сети развивались фактически во всех больших городках. Пробовали внедрять электропривод и в других областях – к примеру, разрабатывались электронные карьерные самосвалы (!) и даже электронные трактора. К слову, по сути все это было очень отлично – хотя и довольно тяжело. (Совершенно, о русских проектах «донефтяной экономики» нужно гласить раздельно. Так как все это весьма и весьма любопытно.)
Вообщем, нужно осознавать, что даже опосля открытия нефтяных месторождений Западной Сибири – которые, фактически, и превратили СССР из «нефтяного лилипута» в «нефтяного гиганта» — потребовалось порядка 20 лет для того, чтоб хоть как-то «отрегулировать» экономику с учетом этого. К примеру, нужно было сделать гигантскую ветвь нефте и газопереработки (добыча газа тесновато связана с добычей нефти, потому ее имеет смысл разглядывать совместно), надобной для того, чтоб преобразовывать «черную жижу» и «зловонный газ» в такие комфортные вещи, как пластмассовые ведра, асфальтовые дороги, азотные удобрения, стиральные порошки либо антифриз для каров. Наверняка, не нужно особо гласить о том, что задачка это очень сложная – в особенности с учетом того, что фактически все: начиная с труб для нефтегазопроводов и заканчивая нефтехимическим оборудованием приходилось выпускать самим. Поэтому, что Запад до самого конца существования СССР очень ограничивал закупку крайним хоть какого сверхтехнологичного оборудования.
Да, конкретно так: в то время, как любые «экономические тигры» — начиная с Стране восходящего солнца и заканчивая постмаонистским Китаем – получали режим «экономического благоприятствования» (в том числе и в «технологическом плане»), для нашей страны покупка хоть какого технологического оборудования выступала реальным «квестом». (В каком на любом шаге был вероятен неожиданный «отказ».) На этом фоне, к слову, совершенно по другому воспринимается узнаваемый договор «газ в обмен на трубы», который был заключен в 1970 году, и который почти всеми видится, как «сдача позиций» и «интеграция в капитализм». В том смысле, что это давало возможность получать трубы огромного поперечника (и другое спецоборудование), по которым можно было создавать доставку природного газа из Восточной Сибири в европейскую часть страны до начала собственного их производства. Т.е., начать массовую газификацию лет на 10 ранее.
Очевидно, полностью может быть, что стратегически это был, все таки, проигрыш. Но для русских людей этот проигрыш нес очевиднейшие достоинства – начиная с способности газификации сел (которая началась конкретно в 1970 годах) и заканчивая массовым выпуском изделий из пластмассы. Потому гласить о том, нужно ли было заключать подобные договоры – либо же следовало бы подождать некое время до начала выпуска всего «у себя» — нужно раздельно. Так же раздельно нужно гласить и о том, можно ли было бы предугадать открытие сибирских месторождений и спланировать «параллельное» развертывание нефтехимической индустрии. (Для того, чтоб получить 1-ые результаты не в конце 1970 годов, а в их начале.) Здесь же стоит направить внимание на другое – на то, что конкретно опосля обозначенной даты можно было считать, что русское промышленное общество вышло на возможность настоящего развития. Так как ранее момента даже массовая автомобилизация была невозможна. По той обычный причине, что для нее не хватило бы бензина для мотора и асфальта для дорог.
Другими словами, по сути даже несчастная «2-ая неудача Рф» оказывается «привязанной» к наличию дешевенькой нефти. Фактически, конкретно потому общее дорожное стройку оказалось вероятным лишь с середины 1960 годов: на 1965 год в стране было лишь 370 тыс. км дорог с жестким покрытием, в 1980 – 920 тыс. км, а в 1988 – уже 1300 тыс. км. Т.е., за 20 с маленьким лет длина их возросла в 3,5 раз. (Весело – но в статсборниках до 1970 годов указывалась длина дорог с грунтовым покрытием. Другими словами, они числились обычным видом транспортных путей.) Наверняка, отсюда не стоит удивляться, что курс на автомобилизацию был взят конкретно в обозначенное время: во 2-ой половине 1960 годов была произведена значимая модернизация «старенькых» авто заводов и поставлен план по строительству новейших. В итоге чего же число выпускаемых каров (всех видов) подросло с 500 тыс. в 1960 году до 1 млн. в 1970, и 2,5 млн. в 1985 году.
Вообщем, думаю, тщательно углубляться в эту тему нет смысла. Так как и так понятно, что в современной промышленной экономике неважно какая область оказывается тесновато связанной с иными областями. И потому нереально просто взять – и волевым решением что-то сделать. Напротив, здесь требуется напряженная и неизменная работа по всем, включая самые нежданные, направления. (К примеру, для того, чтоб убрать необходимость русских дам стирать в проруби, было надо развернуть колоссальные программки электрификации, газификации, строительства дорог, сотворения компаний нефтехимии, исследования Сибири – ну и т.д., и т.п.) И очевидно, для этого нужно весьма и весьма долгое время. В итоге чего же вложения, изготовленные в 1920-1930 годах, дали результаты только в … 1980, а то и совершенно, в 2000-2010 годах. (Когда, к примеру, была завершена газификация русских сел и их жителям был обеспечен удобство на уровне городка.)
Ну, и напротив: как уже говорилось, в случае наличия схожих «огромных систем» любые, даже очень незначимые вложения способны приводить к суровым последствиям. Скажем, если в стране есть дороги и бензин, а так же сплав и электричество, развернуть создание каров не так и тяжело. (Вообщем, даже в этом случае некие умудряются данную задачку не решить – как выходит с этим же АВТОВАЗОМ, который на данный момент ликвидируется под патронажем Рено-Ниссана.) Но, очевидно, о крайнем также гласить нужно раздельно. Здесь же, завершая вышеупомянутое, можно лишь снова восхититься той колоссальной работой, которая была изготовлена русскими геологами, нефтяниками, строителями – ну и т.д., и т.п. – которые в 1950-1960 годах дали нам нефть и газ. На коих до сего времени лежит наше благосостояние…
P.S. И таковых случаев – в том смысле, что «прибыли» на вложения отцов получают внуки, которые не только лишь ничего для этого не сделали, да и оболгали этих отцов по полной программке – в сегодняшней русской истории много. А поточнее – она, фактически, лишь из их и состоит.
P.P.S. Ну и очевидно, на фоне вышесказанного любые дискуссии о «нефтяной игле» следует считать несостоятельными в том смысле, что для хоть какой экономики нефть и газ — равно, как и хоть какое другое сырье — есть абсолютное благо.