Итак, в прошедшем посте было показано, что «ужасный ХХ век» для большинства людей был, по сути, не таковым уж и ужасным. И что, невзирая на все войны и революции, уровень жизни большинства в этом самом веке лишь рос. Поточнее сказать, рос конкретно благодаря революциям – а поточнее, Величавой Революции 1917 года – которая, в итоге, смогла не только лишь привести к увеличению уровня жизни, но убить возможность повторения «большенный войны». Так как конкретно тогда, когда эта Революция – в «лице» СССР – достигнула наибольшей мощи (во 2-ой половине ХХ века), население земли получило гарантированную защиту от подобного развития событий.
Дело в том, что разделение мира по полосы «социализм/капитализм», сменившее прежнее деление «гегемон/претендент на гегемонию», оказывалось очень устойчивым. В том смысле, что если в империалистическом противоборстве один из субъектов имел конкретные предпосылки для начала войны – в виде желания передела глобальных рынков – то здесь обе стороны были, на самом деле, обороняющимися. СССР – от желания империалистов убить его, как «экзистенциальную опасность». А империалисты – от гипотетичной угрозы «экспорта революции», той «экзистенциальной опасности». (Которой в реальности не было, ибо СССР нападать на Запад никогда не собирался. Но сущности это не меняло.) Конкретно потому все конфликты, которые, гипотетически, могли привести к Мировой войне, в послевоенное время гасились. (Очевидно, на периферии было по-другому. Но там было неминуемое при сохранении империализма противоборство неоколониальным захватам – чем выступала та же Корейская, а потом и Вьетнамская война.)
Вообщем, тщательно обо всем этом нужно гласить уже раздельно. Здесь же можно лишь отметить, что с 1945 года население земли больше не понимало военных «конфликтов высочайшей интенсивности». В итоге что, невзирая на весьма очень развившуюся военную технику – включая ядерное вооружение – количество страданий и жертв военных конфликтов оказывалось в 1950-2010 годах несравненно наименьшим, нежели в 1914-1918 и 1939-1945 годах. (В пересчете на единицу времени, очевидно.) Но о данной индивидуальности нужно гласить уже раздельно.
Потому обратим внимание несколько на другое. А конкретно: на того самого янки 1995 г.р., с которым – согласно охранительским представлениям – нужно ассоциировать жизнь и мучения людей в прошедшем веке. Для простоты так же назовем его Джоном Смитом (младшим) – хотя, естественно, на данный момент в США популярны другие имена. Вообщем, это непринципиально. Принципиально то, что родился он тогда, когда США находились на самом-самом пике собственного могущества. Наверняка, во всей мировой истории не было страны, которое стояло бы так высоко над всем миром – и в экономическом плане, и в военном, и в научно-техническом. Ни Рим времен Империи, ни Англия времен «блестящей изоляции» не забирались на данную высоту. Потому и у Джона Смита младшего дела при рождении обстояли искрометно.
Очевидно, если кто читал все прошлые посты, то понимает, что настоящая зарплата в мире – включая и Штаты – закончила расти еще сначала 1980 годов. Но в 1990 годах это компенсировалось бурным ростом кредитования, которое тогда еще смотрелось невинной забавой. (Люди не задумывались, что наступит время, когда отдавать долги станет неосуществимым.) Не считая того, уже посреди 1990 были приметны результаты понижения цены на огромное количество продуктов в связи с выводом производства в страны с дешевенькой рабочей силой. Все это создавало иллюзию если не богатства, то, по последней мере, сурового достатка «среднего янки»: предки нашего Джона могли повытрепываться домом с 3-мя спальнями, 2-мя машинками на семью и массой различного рода барахла, начиная с домашнего ПК и заканчивая китайской вазой эры Цин. (Приобретенной на наиблежайшей акции распродажи «поэтому, что недорого!»)
Потому детство нашего героя – в отличие от юношества его дальнего предка – было похоже на сказочный сон. Джон Смит старший, начавший работать в 10 лет, просто бы не поверил, что его потомок может так жить – и при этом не быть миллионером и аристократом. Что он может проводить детские годы в теплом, просторном доме (пускай и из фанеры), что он будет одеваться в прекрасную одежку, что он будет поедать сладости и деликатесы (тогда, как в 1900 малыши не лицезрели вволю хлеба.) Правда, при всем этом Джон Смит старший опешил бы, что Джон Смит младший как-то удивительно поправляется – наиболее половины янки на данный момент мучаются суровым излишком веса – но в этом плане он бы лишь позавидовал ему. (Полнота в 1900 – знак богатства.) Так как Джон Смит старший не мог знать о том, что можно так подделать пищу, что крайняя будет «похожа на реальную», но при всем этом окажется гибельной для обмена веществ.
Так что до самой школы у нашего юного янки 1995 г.р. дела шли просто удивительно. Задачи начались с учебой, которая, по некий загадочной причине, не весьма стремилась даваться ему. Очевидно, соединено это было с тем, что в 2000 годах общеобразовательная школа в США – ну и в большинстве «продвинутых стран» — начала интенсивно деградировать, что образование, как таковое, сделалось равномерно подменяться в ней на обычное времяпрепровождение. (Чтоб не бродили где попало малыши, не пили и не употребляли наркотики.) Вообщем, предки Джона Смита – выросшие в 1980, когда наркомания в южноамериканском обществе была пользующейся популярностью – в общем-то, это одобряли. Тем наиболее, что учителя старались особо «не нервировать» деток, не ставить им нехорошие оценки – так что некие «задержки в осознании сложных предметов» прошли практически незамеченными.
Но ни о каком бесплатном поступлении в институт – не говоря уж о институте –речи при всем этом быть не могло. (Бесплатного высшего образования в Штатах, как такого нет, но способные ученики могут получать гранты либо стипендии, компенсирующие издержки на обучение.) Потому, очевидно, был взят кредит на образование. И вот здесь и Джона Смита, и его родителей ожидал большой облом. В том смысле, что оказалось, что со времени студенчества крайних (1980 годы) плата за обучение выросла в разы. (От 2,5 до 5 раз в разные типы образовательных учреждений.) А вот скопления населения к 2015 году, напротив, свалились не попросту до нуля, а зашли в отрицательные величины. (Т.е., заместо средств на счету в банке, которые можно было бы дать на образование, у родителей Джона Смита оказались лишь долги.) А ведь, кроме платы за учебу, нужно еще платить за жилище, питание и т.п. вещи.
Вот если б наш Джон был бы представителем чернокожего населения, то можно было бы надежды на особенные гранты. (Вообщем, если б он был чернокожим, то, судя по всему, ему было бы не до института либо института, так как уровень жизни чернокожих не дозволил бы отдать ребенку даже того минимума познаний, что необходимо для учебы даже по льготе.) Потому пришлось влезать в кредиты в надежде на то, что на будущей работе Джон сумеет их дать. И да: наверняка, здесь может появиться вопросец: почему же ему – как и его предку – не пойти работать на завод? Но ответ на него в реальности дан выше: дело в том, что заводы-то попереносили в страны с дешевенькой рабочей силой. (Что отдало много дешевеньких «ништяков», но убило возможность трудоустройства.) Потому актуальные кандидатуры у Джона Смита 1995 г.р. лежали совсем не в плане «институт/завод», либо, тем наиболее, «институт/собственный бизнес» — а в плане «институт/прекарная занятость». Т.е., работа безо всяких перспектив на будущее по весьма низким расценкам.
Правда, здесь можно сказать, что его предок был бы рад и этому. (По сути, не сказать, чтоб особо рад – он сознательно выбирал завод конкретно, как «надежную работу», а не перебивался случайным трудом.) Но ведь, как уже было сказано, этот предок родился фактически в Аду: в хижине с земельным полом, прожил всю свою жизнь ранее момента в голоде и холоде. А не жил в доме с 4-мя спальнями с игрушками-приставками-модной одежкой и т.д., как его потомок.
Здесь, наверняка, большая часть уже сообразило, о чем, фактически, речь идет в данном посте. А конкретно: о том, что янки, родившийся в 1900 году, фактически всю свою сознательную жизнь жил в мире, уровень жизни в каком лишь увеличивался. Ну да: были там провалы в виде 2-ух Глобальных войн, Величавой Депрессии либо испанки, но они, во-1-х, были временными. (Самый долгий «кошмар» -порядка 8 лет – занимала Депрессия.) А, во-2-х, практически они только возвращали жизнь на тот уровень, который у нее был на начало века. (В реальности смертность тех же янки во время той же ВМВ лишь падала – сказалось открытие лекарств.)
С 2008 года же мы смотрим совсем обратный процесс: жизнь обычных янки становится все ужаснее и ужаснее. И если еще сначала 2010 можно было гласить о некий «временной рецессии», то с началом 2020 годов сделалось понятно, что ни о какой «временности» речь не идет. Быстрее напротив.
Потому опосля окончания высшего учебного заведения у нашего Джона Смита младшего появились суровые задачи. В том смысле, что, во-1-х, он был должен начать отдавать собственный образовательный кредит. А, во-2-х, он вдруг нашел, что получить неплохую работу – т.е., работу за пределами обозначенной прекарной деятельности – даже с дипломом весьма тяжело. Сначала 2010 годов – когда он поступал обучаться – это было еще можно, но во 2-ой половине десятилетия – уже практически нереально. И потому он вдруг начал осознавать, что почти все «обыкновенные радости», что были доступны его предку в 1920 году – вроде свадьбы, заведения деток и покупки собственного дома (пускай в ипотеку) – для него оказываются закрытыми. Нет, очевидно, и у него есть свои достоинства перед Джоном Смитом старшим: к примеру, можно «глядеть мемасики» в ФБ, посещать «порнохаб» и пробовать выиграть на курсе биткоина. Либо, к примеру, можно поехать в Силиконовую Равнину в надежде сделать там собственный «стартап» и стать миллиардером.
Вообщем, и «старший» Джон Смит мог, в принципе, играться на бирже либо в лотерею, а так же попробовать стать миллионером на основании собственного «стартапа». И, в принципе, его шансы в данном плане были еще выше – в 1920 годы «технари-бизнесмены» составляли значительную часть южноамериканского бизнес-сообщества. (Вот с «порнохабом» тогда было плохо – лишь фото в журнальчиках, да еще за солидные средства. Можно было еще в бурлеск ходить – но это так же недешевое наслаждение.) Но крайний момент – наличие дешевенького порно — является, наверняка, единственным преимуществом современности. По всем остальным же характеристикам она проигрывает 1920 годам. Не говоря уж о 2-ой половине 1940-1950 годах.
Потому логично, что Джон Смит старший, в общем-то, лояльно относился к государству – ну, кроме периода конца 1920-начала 1930 годов, но позже Рузвельт с его «Новеньким Курсом» эту лояльность возвратил. И потому навряд ли мог представить себя в качестве разрушителя американской жизни. (Думаю, Джон Смит старший гордился своими детками, которые несли демократию в Европу в 1944 году, и, скажем, в Корею в 1950. И напротив, крыл крайними словами собственных внуков-хиппи, считая, что так они «перебегают на сторону коммунизма».) А вот для Джона Смита младшего ситуация смотрится не настолько конкретной. В том, что он, естественно, имеет кашу в голове относительно всего политического устройства и связи его с экономикой и личным благосостоянием. Но даже в этом случае до него начинает, понемногу, доходить: что-то здесь не то.
В том смысле, что он – почему-либо – живет существенно ужаснее не только лишь собственных родителей в его возрасте, да и собственных дедушек-бабушек. (Тех «внуков-хиппи», о которых сказано выше.) И это колебание имеет полностью явную возможность перейти во что-то наиболее суровое.
Ну, а сейчас стоит сказать, что данная история быть может приложена не только лишь к Соединенным Штатам. И что нынешние юные люди фактически всюду – ну, кроме, наверняка, Китая и КНДР – живут существенно ужаснее, нежели их предки в таком же возрасте. Это справедливо в Европе, это справедливо и у нас. Поточнее сказать, у нас, естественно, на это наложились несчастные 1990, с их колоссальным падением уровня жизни. Но, все равно, если ассоциировать в 2000 годами – а молодежь, по понятным причинам, будет ассоциировать конкретно с ними – то можно узреть реальное ухудшение способностей. Это даже власти признают, и молвят о «понижении настоящих доходов», которое феноминально происходит при росте средней заработной платы. (В провинции это падение, к слову, проявляется посильнее, нежели в Москве.) Но еще огромную делему составляет вопросец трудоустройства – несчастный «офисный планктон» уже не может принимать новейших членов. И большая часть вакансий подразумевает собой ту же самую прекарную деятельность, что и в США.
Таковым образом, будущее для юных людей 1995 г.р. смотрится закрытым тучами. Очевидно, главных заморочек этого самого грядущего они еще не лицезреют, но даже того, что видно, оказывается достаточным для того, чтоб повредить всю уверенность в существующем государстве. И перевоплотить его из «собственного» в «чужое». (А то и в некоторую агрессивную суть, как это происходит в США.) И никакие крики охранителей о том, что «ты сейчас живешь много лучше, чем твой предок» 100 либо 50 годов назад, поменять схожее положение не помогают. (Так как этот самый предок лицезрел, что он живет лучше собственных родителей, а наш юный современник – нет.) Потому охранители «проигрывают молодежь». И никакая «молодежная политика» поменять этот проигрыш не может.
Ведь единственное, что может поменять ситуацию – это новейший экономический подъем. Но он-то, по понятным причинам, фактически невероятен. Ну, а несчастный Навальный либо, скажем, Трамп с Байденом – это так, весьма и весьма вторично…