Сан Ра
©Hardy Schiffler/Jazz Archiv Hamburg/AKG-Images/Vostock Photo
«Галлактическая музыка вплывает в деловой наш разговор», – поется в чуть ли не самой известной российскей песне о астронавтах «Травка у дома» (c 2009 года официальном гимне русской астронавтики). Что все-таки за музыку имел в виду создатель слов Анатолий Поперечный? Композиции Дидье Маруани, Эдуарда Артемьева либо группы Zodiac? А быть может, песню Дэвида Боуи Space Oddity – исполнял же ее канадский космонавт Крис Хэдфилд на интернациональной галлактической станции в 2013 году? Вариантов быть может огромное количество, ведь тема вселенной представлена в пользующейся популярностью музыке весьма многообразно.
Подальше от Земли
Хотя песен о мироздании бессчетное огромное количество, далековато не многим подступает определение «галлактическая музыка». При всем почтении песню «Понимаете, каким он парнем был», равно как и весь цикл Пахмутовой и Добронравова «Созвездие Гагарина», язык не поворачивается именовать галлактической музыкой. По звучанию это обычная геройская русская эстрада собственного времени. То же относится и ко почти всем песням из умопомрачительных кинофильмов, будь то «Планетка бурь» (1961) либо «Москва – Кассиопея» (1973). Заменив текст, можно получить доброкачественное произведение о трудовом подвиге строителей либо земледельцев. А музыка Джона Уильямса для киноэпопеи «Звездные войны»? Она могла бы подойти и к кинофильму о 2-ой мировой войне. Другое дело творчество групп Space либо Hawkwind, мгновенно уносящее воображение слушателя в дальние межзвездные места. Галлактической песню делает звучание, а не слова.
Возникновение галлактической темы в музыке не случаем совпало с расцветом научной фантастики и модой на НЛО. С одной стороны, для большинства людей космос закончил быть абстракцией опосля того, как началось его активное освоение. С иной стороны, научная фантастика, как и галлактическая музыка, была формой эскапизма, позволявшей отстраниться от земного, не используя религиозный и магический опыт.
Сатурн волнует
В этом смысле типично творчество 1-го из пионеров современной галлактической музыки – южноамериканского джазмена Сан Ра. Он выстроил целую мифологическую систему, утверждая, что в двадцатилетнем возрасте побывал на Сатурне, где получил ценные аннотации от местных обитателей. Сначала 1970-х Сан Ра даже читал курс собственной галлактической философии в Калифорнийском институте в Беркли.
О путешествии к инопланетянам музыкант начал говорить посреди 1950-х. Тогда в ходу были бессчетные песни о летающих тарелках, в главном юмористические, вроде Two Little Men In A Flying Saucer Эллы Фицджеральд, в какой рассказывалось, что гуманоиды, посмотрев на Земле вестерн, бейсбольный матч и послушав речи какого-то политика, решили поскорее убираться с данной для нас сумасшедшей планетки. Сан Ра также считал, что современная земная цивилизация находится в упадке, но относился к собственной теме очень серьезно.
Следуя приобретенным на Сатурне советам, Сан Ра играл джаз, так как инопланетяне отрекомендовали эту музыку как наилучший метод действия на землян. Начал он с джаза достаточно обычного, в каком было тяжело поймать что-то звездное, но с возрастом музыка Сан Ра становилась все авангарднее, а выступления и совершенно возникновения публично – все эксцентричнее.
Ратуя за расширение сознания и гуманистические ценности, музыкант не выработал стройной системы, надергивая понемногу из различных источников: фантастики, гностицизма, каббалы, афроцентризма. Его псевдоним (истинное имя музыканта Герман Блаунт) показывает на всераспространенную посреди афроцентристов любовь к истории Старого Египта и представления о том, что древнейшие египтяне были негроидной расы.
Собственный провождающий состав Сан Ра нарек «аркестром» (The Arkestra – от слова The Ark, другими словами ковчег), который в различные времена именовался то «Аркестр науки мифа», то «Солярный оркестр», то «Аркестр звездной бесконечности». До собственной погибели в 1993 году в возрасте 79 лет Сан Ра записал несколько 10-ов альбомов и очень воздействовал на галлактический стиль почти всех рок-музыкантов – от Дэвида Боуи до Джорджа Клинтона.
Межпланетное ЧП
В качестве еще 1-го броского примера галлактического джаза можно привести сюиту Джона Колтрейна Interstellar Space, записанную сиим величавым саксофонистом в 1967 году, в самом конце его недлинной жизни, и выпущенную на пластинке семь лет спустя. Неподготовленному слушателю принимать межпланетный полет колтрейновского тенор-саксофона будет нелегко. Сопрвождают ему лишь барабаны Рашида Али. Обезумевшие трели в композициях «Марс», «Венера», «Юпитер» и «Сатурн» меньше всего располагают к релаксации, которую почти все слушатели по привычке ожидают от галлактической музыки. 35-минутное галлактическое путешествие с Колтрейном быстрее похоже на ЧП. Может быть, конкретно такового эффекта мастер и добивался.
Говоря о нелегкой для восприятия галлактической музыке, следует упомянуть классиков академического авангарда ХХ века, которые также были неравнодушны к вопросцам астрономии. Эмигрировавший в США чешский автор Вацлав Нельхибел в 1974-м выпустил альбом Outer Space, состоящий из 3-х 10-ов маленьких композиций с наименованиями «Кратеры Марса», «Лава Солнца», «Галлактические спирали», имитирующих вкрадчивые и загадочные звуки Вселенной.
Германский автор Карлхайнц Штокхаузен обращался к галлактической теме всю жизнь. «Я чувствую, что все мы будто бы заключены в кутузку – в наших телах, на данной для нас планетке, – гласил он. – За что конкретно мы наказаны, я не понимаю, но, наверняка, мы сделали что-то нехорошее в прошедшем. Посреди нас есть неземные существа, и музыка, которую я сочиняю, обращена к ним и к тем, кто может поймать вибрации, исходящие из остальных миров».
Штокхаузен считал, что неважно какая электрическая музыка предполагает фантазии о мироздании. Он ассоциировал свое творчество с летательным аппаратом, с помощью которого автор и слушатель могут приблизиться к галлактическим силам.
Упавшие со звезд
С середины 1960-х опыты со звучанием, позволявшие достигнуть «галлактического эффекта», начались и в пользующейся популярностью музыке.
В 1964 году южноамериканский изобретатель Роберт Муг представил 1-ый эталон синтезатора, издававшего соответствующий футуристический звук. В 1970-м возникла его портативная модель, нареченная Minimoog.
В 1969 году английская компания Electronic Music Studios (EMS) под управлением Петра Зиновьева (потомка российских аристократов) представила новейший портативный синтезатор VC3, сыгравший в современной музыке роль не наименьшую, чем Moog. Английским устройством воспользовались Pink Floyd, Дэвид Боуи, Kraftwerk и почти все остальные известные артисты.
На таковой аппаратуре было еще сподручнее создавать футуристические мелодии, чем при помощи саксофона либо других акустических инструментов. Новейшие способности музыкантам давали и разные методы обработки звука электрогитары. Подлинную революцию в данной для нас области сделал южноамериканский гитарист Джими Хендрикс.
Термин «галлактический рок» покажется лишь в 1970-х, а пока всех музыкальных путников к звездам приписывали к группы психоделии.
Дебютный альбом известной группы Pink Floyd под заглавием The Piper At The Gates Of Dawn (1967) содержал две монументальные галлактические композиции – Astronomy Domine и Interstellar Overdrive. Потом группа продолжила данную тему в таковых песнях, как Set The Controls For The Heart Of The Sun, Let There Be More Light, Circus Minor. Pink Floyd стали именовать основателями спейс-рока (галлактического рока).
Остальным столпом этого жанра считается английская группа Hawkwind. Сначала 1970-х в ней играл Лемми Килмистер, будущий фаворит команды Motorhead. Hawkwind игрались (и продолжают играться до сего времени) гипнотические, уносящие слушателя в другие измерения композиции, заполненные галлактическими видами. Самой пользующейся популярностью пластинкой группы стал концертный альбом Space Ritual (1972). Музыканты вдохновлялись научной фантастикой, а именно, композиция Black Corridor была сочинена по мотивам одноименной книжки Майкла Муркока.
Дэвид Боуи в виде инопланетянина Зигги Стардаста
Gijsbert Hanekroot/Vostock Photo
Первым огромным хитом Дэвида Боуи и одной из самых знаковых его песен стала Space Oddity (1969), рассказывавшая о необычном происшествии, случившемся в мироздании с космонавтом майором Томом. Скоро сам Боуи брал для себя внеземной стиль: его героя, человека со звезд, звали Зигги Стардаст. А группа, с которой он выступал и записывался в то время, называлась The Spiders From Mars («Пауки с Марса»).
В 1976 году Боуи сыграл инопланетянина, невольно застрявшего на нашей планетке, в пронзительном кинофильме Николаса Роуга «Человек, который свалился на Землю».
Внеземную эстетику Боуи переняли почти все глэм-рокеры 1970-х, к примеру английская команда T.Rex и америкосы Kiss, также тяготевшие к вычурности темные фанк-музыканты. Джордж Клинтон, фаворит групп Funkadelic и Parliament, выстроил целую галлактическую мифологию в духе Сан Ра, утверждая, что лишь инопланетяне могут спасти зашедшую в тупик земную цивилизацию.
Жан-Мишель Жарр
Christian Bertrand/Vostock Photo
Золотая эра
В 1972 году германский лейбл Ohr Records выпустил сборник Kosmische Musik, в который вошли композиции Клауса Шульце и групп Tangerine Dream, Ash Ra Tempel и Popol Vuh. Скоро Tangerine Dream и Шульце стали большенными звездами, собиравшими стадионы и спровоцировавшими бум электрической галлактической музыки во 2-ой половине 1970-х.
Огромную активность в данной для нас области проявляли французские артисты. В 1976 году выпускает собственный именитый альбом Oxygene Жан-Мишель Жарр и дебютирует спейс-рок-группа Rockets, участники которой гримировались под серебристых гуманоидов.
The Rockets
Mondadori Portfolio/AKG-Images/Vostock Photo
В 1977-м выходит Magic Fly, пластинка французского композитора Дидье Маруани и его коллектива Space. Маруани соединил футуристическое звучание с модным в то время стилем диско, породив направление спейс-диско. Скоро галлактическое диско игрались уже 10-ки групп: итальянская Kano, германская Zazu, французская Venus Gang и остальные.
Мода на космос доходит и до социалистического лагеря: в 1977-м 1-ый альбом выпускает болгарская группа со настолько знакомым любому россиянину заглавием «ФСБ». В их случае аббревиатура расшифровывалась как «Формация Студио Балкантон». Группа игралась прог-рок с галлактическими мотивами.
В 1980 году латвийская спейс-диско-группа Zodiac выпускает дебютный альбом Disco Allaince, а в 1982-м – еще наиболее пользующуюся популярностью в нашей стране пластинку «Музыка во Вселенной».
В 1981 году на экраны кинозалов Русского Союза выходит полнометражный мульт Романа Качанова «Потаенна третьей планетки» по мотивам произведений Кира Булычева. Кинофильм сам по для себя был эпохальным, но не наименее важной была и звучавшая в нем музыка Александра Зацепина. Это реальный шедевр галлактического рока, сочетающий внутри себя и запоминающиеся мелодии, и футуристический саунд.
Вспять в будущее
Бурное развитие электрической музыки в конце 1980-х и 1990-х годах, как ни удивительно, не очень обогатило галлактическую тему. Такое чувство, что в плане звучания все главные вопросцы были решены в 1970-х, и то десятилетие так и осталось золотой эпохой спейс-рока.
Были новаторы вроде Алекса Патерсона, основоположника проекта The Orb, но моду задавали быстрее профессиональные интерпретаторы, искусно использовавшие находки прошедших лет, к примеру, французский дуэт Air либо норвежский электронщик Ганс-Петер Линдстрем. Таковая деятельность получила заглавие ретрофутуризм, другими словами возвращение к футуристической музыке прошедшего. В качестве примера можно именовать русского композитора Олега Кострова, бывшего участника группы «Ножик для фрау Мюллер», либо харьковский проект «Маяк», сейчас, как досадно бы это не звучало, несуществующий.
Галлактический звук также растворился в океане эмбиента, музыки для успокоения нервишек, запрос на которую в современной культуре весьма велик.