УНИКАЛЬНАЯ МОДЕЛЬ ОБЪЕДИНЕНИЯ НАРОДОВ
С особой ролью верховной власти связана и уникальная модель межэтнических взаимоотношений, сложившаяся в ареале Русской (Российской) цивилизации. Ключевую роль здесь играет понятие империи. Являясь государством-цивилизацией, Россия сплотила вокруг себя множество народов на основе принципиально иной, чем ее европейские соседи, модели. Последние в XVII—XVIII вв. встали на путь строительства государства-нации, что предполагало принципиальную иную систему взаимоотношений титульной нации с этнической периферией, а впоследствии и с завоеванными народами колоний. Периферия в рамках исторического ядра форсированно ассимилировалась, заморские же владения, как в случае с колониальными империями Великобритании или Испании, становились объектом геноцида и экономической эксплуатации. В России сложилась противоположная ситуация.
Российская империя объединяла народы с целью реализации нематериального мессианского проекта. Преференции в рамках этой системы предоставлялись не метрополии, а окраинам. До Революции основное бремя по поддержанию государствообразующих структур нес именно русский народ, в состав которого тогда включались все православные подданные императора. Они платили налоги и несли воинскую повинность, в отличие от так называемых «инородцев». В Советском Союзе та же самая схема получила новое воплощение: «Из всех республик СССР только геополитически образующая РСФСР, да еще Белоруссия, производили больше, чем потребляли. У всех остальных вклад в производство был ниже доли в потреблении. Наименьший такой разрыв имела Украина»[9].
Описанная выше историческая специфика российской государственности получила свое отражение в рамках теории X и Y цивилизационных типов [10]. Согласно ее основным положениям, общества Западного и Восточного типа отличаются тем, что в них реализованы два способа институциональной организации, резко различающиеся по форме и содержанию, но обеспечивающие (и в том и в другом случае) достаточно высокую устойчивость функционирования социума. Конкретные, реально существующие социумы в зависимости от сложившихся внешних условий эволюционируют либо к первому, либо ко второму устойчивому состоянию, приобретая черты либо Западного, либо Восточного общества (либо X-, либо Y-институциональной структуры). Промежуточные состояния неустойчивы, являются симбиозными и носят временный (переходный) характер. В России ни то ни другое институциональное состояние не могло реализоваться в своем «классическом» виде. Неоднократные попытки идти то по одному то по другому пути воспринимались как шараханье из стороны в сторону, но не давали желаемого результата. Причина этого заключалась во влиянии российских геополитических и природно-климатических условий, делавших неэффективными «западные» и «восточные» рецепты повышения устойчивости социума.
С одной стороны, основным социальным императивом в российских условиях был императив Восточных обществ — «объединение слабых вокруг сильного». В то же время, в силу недостаточности ресурсов, их концентрация была возможна только в результате мобилизационных мер, что ограничивало развитие рыночных отношений и неизбежно повышало внутреннюю конфликтность в обществе. Кроме того, жизнь на Русской равнине совместно с множеством других этносов была возможна только при установлении с ними добрососедских отношений (другими словами, при снижении внешней конфликтности). Это противоречивые требования, выполнение которых приводит к снижению социальной устойчивости и повышенной уязвимости общества Восточного типа. Единственная возможность повысить устойчивость общества заключается в резком снижении внутренней конфликтности, в достижении единства социума с помощью как социально-психологических механизмов, так и целенаправленных административных мер. Наиболее значимыми и надежными являются социально-психологические механизмы, оказывающие влияние на формирование национального характера.
В результате у русского этноса исторически сложились и закрепились такие психологические черты, как терпение, коллективизм, непротивление власти, толерантность к другим народам и культурам. Без этих черт характера независимое существование русского этноса и российской государственности было бы невозможно. Эти черты отличали русский этнос от остальных народов и были проявлением не слабости (как это порой тенденциозно трактуется), а психологическими механизмами, обеспечивающими его устойчивость и «живучесть» в критических условиях.
Таким образом, путь России это не чистая X- или Y-система (не «Восток» и не «Запад»), а в силу ее цивилизационных особенностей — XY-система, соединяющая X- и Y-элементы при доминировании Х-структур и коллективистских ценностей, с высокой ролью государственного управления (сильного центра) в различных сферах жизни [11].
Особый исторический путь, пройденный русской (российской) цивилизацией, наложил отпечаток на всю совокупность социальных, экономических, политических и культурных институтов, формирующих облик российской государственности. О специфике государственной власти в России уже шла речь выше. Не менее характерен здесь и исторический облик социальных институтов.
ЦЕРКОВЬ
Одной из важнейших подобных структур в общественных науках принято считать церковь, однако необходимо сделать важную оговорку. В истории России церковь никогда не являлась в чистом виде социальным институтом. Ее роль всегда была намного шире и охватывала практически все сферы жизни общества — от экономики до культуры и даже государствообразующего института. А в Европе, особенно в рамках протестантской традиции, церковь представляла собой форму общественной организации, своего рода прообраз гражданского общества. Об этом в своих работах много писал Макс Вебер [12]. Западная роль и российская роль церкви существенно различны! Религия на Западе играла роль своего рода стены, отделявшей общество от государства. В ряде случаев церковная организация выступала прямым конкурентом светской власти, как, например, в Германии в XI—XIII вв.
В результате в Европе сложилась особая система индивидуальной религиозности, в основе которой лежало частное сакральное переживание. Ее трансформация со временем привела к выхолащиванию собственно мистической составляющей религии, выражающейся в ее обрядовой стороне.
В России получила распространение другая модель взаимоотношений церкви и общества, которая в византийской традиции известна как «симфония»[13].
Власть и церковь, рассматриваемая в самом широком смысле этого слова, т.е. с включением в нее всей совокупности верующих, в православной традиции не противостоят друг другу, а гармонично взаимодействуют. Таким образом, проявляется еще одна форма соборности, особой системы связей между властью и обществом, базирующейся на отношениях патриархальной патерналистской взаимозависимости. Она полностью отрицает западные теории общественного договора, выросшие из практики средневековой католической и протестантских церквей.
СЕМЬЯ
Система политической власти в России во многом копировала структуру традиционной семьи, закрепившуюся в практиках выживания Русской (Российской) цивилизации. Российская крестьянская семья традиционно на протяжении многих веков вела свое происхождение по мужской линии родственников. По своей экономической организации крестьянская семья была малой сельской общностью, ведущей натуральное хозяйство и поэтому самодостаточной. Полифункциональная патриархальная крестьянская семья была единицей биологического и социального воспроизводства, производственным коллективом, ячейкой организации потребления и социальной поддержки больных и нетрудоспособных. Крестьянские семьи были многодетными и многопоколенными, в их структуре обычно было представлено три-четыре поколения.
Христианское мировоззрение и вытекавшие из него поведенческие нормы требовали безусловного почитания родителей: сын или дочь не имели права противоречить отцу или матери. Если это было необходимо, то родительский авторитет поддерживался в том числе и телесными наказаниями. Религиозно-нравственная основа межпоколенных семейных отношений особенно четко проявлялась в крестьянских представлениях о важности родительского благословения и недопустимости родительского проклятия. Базовое положение, веками регулировавшее детско-родительские отношения, имело религиозное происхождение и входило в число десяти христианских заповедей.
Советская эпоха внесла коррективы в тип семейной иерархии. Идеалом женщины при социализме стали рекордсменка, рабфаковка, ударница, боец Красной армии, спортсменка, космонавт: Гризодубова и Раскова, сестры Виноградовы, Роднина и Терешкова и др. Пролетаризация привела к смещению отношений в семье: ответственность за семью при социализме во многих случаях стала нести женщина. Еще в начале прошлого века этнографы отмечали, что авторитет женщины в семье рабочего выше, чем в крестьянской семье. В постсоветский период под воздействием навязываемой агрессивной либеральной идеологии семья в России переживает серьезный институциональный и ценностный кризис. Утрачена ценность многодетности: подавляющее большинство семей имеют только одного ребенка [14].
ОБРАЗОВАНИЕ
Одним из базовых институтов цивилизации является образование.
Российская модель массового образования создавалась в первые годы советской власти на основе цивилизационно идентичного фундамента как школа воспитания личности. Ее стержнем стал принцип единой общеобразовательной школы, в отличие от США и Западной Европы, где на практике реализована идея формирования двух типов образовательных учреждений, которые генерируют классовые отношения в обществе. Общинный тип социальных отношений, преобладавший в русской цивилизации, предопределил особую систему образования. Советские педагоги на практике доказали, что единая школа возможна и эффективна. Нормальные дети, при всем различии индивидуальных способностей, вполне могут освоить общую, единую для данной культуры школьную программу весьма высокого уровня. Советские психологи и педагоги создали для этого мощные методологические и методические средства и принципы организации учебного процесса. Было обещано давать всем детям обpазование типа «унивеpситетского», а не отделять элиту от неимущего большинства.
Советская школа тянулась к тому, чтобы дать именно целостное, стоящее на фундаменте культуpы и науки знание, дающее личности силу и свободу мысли. Само постpоение учебных пpогpамм в нашей школе было таково, что даже сpедний ученик, получивший аттестат зpелости, не был «человеком массы» — он был личностью [15].
НАУКА
Особая структура социально-политических институтов, присущая русской цивилизации, обусловила своеобразие организации российской науки. На Западе наука сформировалась в раннее Новое время (XVI—XVII вв.) как часть гражданского общества на базе воспринятой им системы ценностей. Это привело к тому, что научные изыскания здесь в конечном итоге стали разновидностью бизнеса. Именно поэтому в Европе и США столь важную роль играет фигура менеджера, занимающегося продвижением научного продукта. В России же наука изначально возникла как часть аппарата государственного управления. Эта система появилась еще в императорской России в результате преобразований Петра I. Активная роль государства в развитии науки выразилась в непосредственном участии царя в формировании научной инфраструктуры (Петербургская академия наук), а впоследствии — в регулярном и систематическом содействии со стороны высшей власти научным изысканиям. Подобная форма организации науки получила развитие при советской власти. Ее полноценная реализация дала государству возможность развить очень сильную науку при относительно скромных средствах. В конце 1980-х гг. эта научная система позволила СССР достичь военного паритета с Западом, при том что, например, обеспеченность приборами одного советского исследователя была много ниже, чем в США.
ЗДРАВООХРАНЕНИЕ
Структура советского здравоохранения также выросла на цивилизационно-идентичной почве. Ее основой стали нормы общежития и мировоззрение, принятые внутри русской крестьянской общины. Человек в этой системе является не индивидом, а частью единого социального организма, связанного с ним общностью всех сфер жизни. Значит, его физическое здоровье, состоятельность как полноценного хозяйствующего субъекта являются не только его личным делом, но и вопросом общественной значимости. Отсюда совершенно уникальная система массового здравоохранения, созданная при советской власти, в основе которой лежала регулярная обязательная диспансеризация и своего рода принуждение людей к здоровому образу жизни со стороны коллектива и, шире, государства. Отсюда — государственная система медицинского обслуживания, восходящая к традиции созданного в XVII в. Аптекарского приказа. Специфика модели народного здравоохранения, сложившейся в России, наиболее наглядна в сравнении с системой здравоохранения, сложившейся на Западе. В рамках индивидуалистического западного общества проблема общественного здоровья практически не стояла. Вопросы здравоохранения были частным делом каждого человека. Поэтому на Западе в конце концов пустила корни частная страховая медицина, в наиболее совершенной форме функционирующая в США.
НАРОДНОЕ ХОЗЯЙСТВО, ЭКОНОМИКА, ТРУД
Цивилизационный облик давал проекцию и на социально-экономическую сферу жизни общества. Главная особенность режима хозяйствования, сложившегося в рамках русской цивилизации, состояла в специфике типа собственности на средства производства. России была всегда присуща традиция трудовой функциональной собственности. Корни этой модели также уходят в сложившийся в результате многовековой эволюции институт поземельной крестьянской общины. Земля в рамках общины использовалась согласно строгому порядку, в основе которого лежал регулярный уравнительный передел между семьями. При этом равноправие и принцип общей пользы всегда являлись ключевыми для режима собственности в России. В советские годы они были транслированы в виде понятия «общенародной собственности». Субъектом, определявшим конкретную форму ее эксплуатации, исторически было государство, которое в русской традиции брало на себя роль выразителя соборной воли народа. В данном контексте особое значение имели все исторические формы организации экономики, действовавшие в России.
Крепостное право, ставшее жупелом в либеральной историографии, на самом деле никогда не являлось разновидностью рабства, так же как и колхозная система. Они представляли собой особые типы землепользования, соединявшие общинность с идеей общего блага, выраженной в образе идеократического государства. В отличие от российской модели на Западе получила распространение другая, основанная на идее примата частной собственности. Отсюда выросла вся современная социально-экономическая структура стран Европы и Америки. Ее фундаментом был принцип индивидуализма, который получил закрепление и в общественно-политических отношениях.
По специфичному российскому принципу была выстроена вся советская экономика. Внутри нее: на предприятиях, в отдельных коллективах, в руководящих верхах — воспроизводилась все та же соборно-патерналистская схема. Так же функционировала система социальной защиты, возникшая в советские годы. В ее основе лежал принцип ответственности государства за настоящее и будущее граждан. Социальное и пенсионное обеспечение осуществлялось за счет государственного бюджета. На Западе же получил распространение другой способ обеспечения социальной сферы, базировавшийся на принципе страхования. Граждане посредством отчислений самостоятельно обеспечивают свое благополучие при утрате трудоспособности.
Специфика цивилизационных институтов оказала определяющее влияние и на трудовые мотивации русского народа. По мнению Б.Н.Миронова, различаются два идеальных типа трудовой этики, один из которых можно назвать традиционным, или минималистским, другой — буржуазным, или максималистским. Согласно принципам минималистской трудовой морали, работать следует до удовлетворения традиционных, скромных по своему составу потребностей семьи и не стремиться к накоплению. Напротив, максималистская трудовая этика ориентирует человека на достижение максимально возможного результата в своей работе, а предпринимателя — на максимальную прибыль. Основной чертой трудовой мотивации российского крестьянства было не получение прибыли, а пропитание. Крестьянин работал до удовлетворения традиционных, скромных по своему составу потребностей семьи, не стремился к накоплению, и весь годовой доход потреблял. В случае повышения потребностей семьи ввиду увеличения числа едоков он увеличивал «степень самоэксплуатации», но до определенных пределов, дальше которых крестьянин «идти не хотел». Исследователи русского крестьянского мира пишут и о закреплении сезонной ритмики труда в структуре национального менталитета в целом [16]. Весь ход отечественной истории разворачивался по существу в режиме рывков. Указанная специфика национальной ментальности дает реалистические основания для выработки стратегии форсированных экономических прорывов.
Таким образом, в России исторически велика роль нематериального мотиватора трудовой деятельности, который «верой и правдой» служил Российскому государству в самые успешные периоды его существования. Роль главного регулятора мотивационных факторов в трудовых практиках русского народа всегда играло государство [17].
Подводя итог анализу влияния цивилизационной идентичности на процессы исторического формирования систем хозяйствования, присущих русской цивилизации, отметим, что именно она обусловила формирование в России этатистско-общинной модели хозяйствования, базирующейся на коллективистских традициях организации труда. Здесь прошел один из главных водоразделов, отделяющих Россию от Запада.
ПРАВОВЫЕ ИНСТИТУТЫ
Не меньшее влияние исторические особенности русской цивилизации оказали на процессы становления правовых институтов. В современной науке о праве русская правовая система часто рассматривается как несамостоятельная и считается частью романо-германской правовой семьи. Однако есть серьезное направление, которое отстаивает мнение о том, что Россия, будучи особой цивилизацией, не может не иметь своей собственной правовой системы, и именно специфика российской цивилизации наложила отпечаток на формирование ее правовых институтов [18]. Русская (славянская) правовая семья — это культурный тип, исторически вобравший в себя греческие, римско-византийские, норманнские, славянские, финно-угорские, тюркские элементы, испытавший влияние как западного и восточного христианства, так и иных религий, в первую очередь ислама, иудаизма и буддизма.
Характерными чертами российского права как феномена российской ментальности являются:
− преобладание в источниках русского правового сознания не формально-догматических и естественно-практических факторов, а нравственно-этических и духовно-религиозных элементов человеческого бытия;
− генезис правосознания, главным образом путем непосредственного вхождения в смысл жизни, а не через усвоение некоей рациональной схемы поведения и внешнего приказа, авторитета;
− наличие собственного, структурно неповторимого набора выразительных средств права, в том числе неформальных, напрямую связанных с общественным сознанием и поведением регуляторов, отличающихся от классических технико-кодификационных систем западных стран.
Для российской правовой культуры свойственно неверие в закон как справедливое и эффективное средство борьбы со злом. Со времен Петра закону подчинялись за страх, а не за совесть. В противлении закону зачастую видели моральную заслугу.
Российское право, в отличие от западного, более прочно опирается на духовные механизмы регуляции поведения. На протяжении весьма долгого периода духовная жизнь России, включая и ее правовые элементы, проходила исключительно в рамках религиозной традиции. Следует иметь в виду, что если понимание сущности западноевропейского права ассоциируется с возможностью реализации свободы и право в западной культуре связано с проблемой индивидуальной свободы, то, напротив, понимание сущности российского права с идеей свободы не ассоциировалось, зато оно неразрывно связывалось с пониманием правды, милости и милосердности, служения, святости и т.д. В этом нельзя не увидеть тесную связь права и государства с православием. Церковь всегда поддерживала идею государственности и государственной власти, активно вмешивалась в политическую жизнь страны, влияла на нее и на формирование монархического правосознания, на становление добродетели послушания и верноподданности [19].
С принятием христианства произошло коренное изменение обычного русского права, отмена многих языческих норм, а также частичная рецепция византийского светского и канонического права. Дальнейшее развитие права происходило в русле согласованного воздействия с религиозными императивами православного христианства. Влияние христианства прослеживается и в содержании писаных источников. В «Русской правде» Ярослава Мудрого юридические правила тесно связаны с религиозно-нравственными. Все преступления, посягавшие на нравственность, а также семейное право передавались церковному суду и разрешались им.
Что же касается отношения к правам и обязанностям человека, то необходимо отметить, что личность на Руси никогда не признавалась самостоятельной, изолированной от общества со своим кругом интересов и данными от рождения «естественными» правами. Приоритетной для индивида является обязанность служения Отечеству, Родине, государству, которые представляют собой духовно-нравственное единение отдельных личностей в одно целое.
Таким образом, одно только своеобразие русской (российской) цивилизации дает право стране на свой собственный мировой проект. России есть, что предъявить в качестве универсальных мировых ценностей. Ее ценностный базис в наибольшей степени корреспондирует с мегаэволюцией человечества как феномена мироздания. Западная либеральная модель противоречит этой эволюции, поэтому западный проект футурологически обречен. А вот у России в этом плане перспектива гораздо более здоровая. Беда исторического момента только заключается в том, что стране навязана западная парадигма, уничтожающая ее самобытность.
И действительно, если «Россия — это Европа», что не перестают повторять либералы и официальная властная элита России 1990-х — начала 2000-х гг., то конечно никакого мирового проекта у нее быть не может. Она находится на приставном стульчике западного проекта. В этом противоречие момента, которое будет обязательно снято. России без своего мирового проекта и призыва — не обойтись.
ПРИМЕЧАНИЯ
[9] Багдасарян В. Э. Глобальные последствия распада СССР в социальном развитии человечества // https://rusrand.ru/docconf/globalnye-posledstvija-raspada-sssr-v-sotsialnom-razvitii-chelovechestva
[10] В исследованиях С. Ю. Малкова и С. Г. Кирдиной. См.: Кирдина С. Г. Возможности теоретического моделирования в познании сложных социальных систем // Материалы постоянно действующего научного семинара «Фундаментальные вопросы развития сложных социальных систем» Центра проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования. Вып. № 3. М., 2012.
[11] Россия и человечество: проблемы миростроительства. Выпуск 6: Мировая роль России: право на существование и исторические проявления // http://litres.shopagoliks.ru/index.php?of erid=2827005
[12] Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.
[13] Зеньковский В. В. Апологетика. Минск, 2010.
[14] Сулакшин С.С., Деева М.В., Бачурина Д.В., Бобров Е.В. и др. Проблема инокультурной ювенальной юстиции в современной России. М., 2012.
[15] Кара-Мурза С. Г. Советская цивилизация. М., 2011. Т. 1, 2.
[16] Милов Л. В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. М., 2000.
[17] Сулакшин С.С., Багдасарян В.Э., Колесник И. Ю. Государственное управление в России и труд. Оплата, мотивация, производительность. М., 2010.
[18] Синюков В. Н. Российская правовая система. Введение в общую теорию. М.: Норма, 2010.
[19] Медушевская Н. В. Интеллектуально-духовные основания российского права: автореф. дис. … д.ю.н. 12.00.01. М., 2010.
Окончание главы 2.1 фундаментальной монографии: Россия и мир. Российский мировой проект: в 2 т. / под общ. ред. С.С.Сулакшина. — М.: Наука и политика, 2016.
Начало читать здесь.
Фото: Старая Ладога, Волхов / Эдуард Гордеев, «National Geographic Россия»