Основной научный сотрудник Института Европы РАН, президент РАПИ сказал о «плюсах» и «минусах» переизбрания Александра Лукашенко, вероятной политической трансформации, сигналах для Рф и поколенческой разнице, оказывающей воздействие на внутренние процессы.
Интервью
Фото: Business FM Петербург
Читайте также
В Ленобласти и Белоруссии могут показаться общие поисковые отряды
Николай Межевич :«Петербург никогда не был чужим для белорусов»
От 30 до 70 тыщ белорусов, живущих в Петербурге, наблюдают за событиями на родине. Северную столицу и республику связывают, в том числе, экономические дела, которые не ограничиваются поставками фермерской продукции. О «плюсах» и «минусах» переизбрания Александра Лукашенко, вероятной политической трансформации, сигналах для Рф и поколенческой разнице, оказывающей воздействие на внутренние процессы, – в интервью шеф-редактора Business FM Петербург Максима Морозова с основным научным сотрудником Института Европы РАН, президентом РАПИ Николаем Межевичем.
Максим Морозов: Базовый принципный вопросец: белорусы и российские – это один разбитый люд или это братские, но все-же различные народы?
Николай Межевич: Я могу мотивировать и ту позицию, и другую. И в любом случае будут подтверждения. Если мы с вами возьмем российского из Архангельска и российского из Астрахани, то разница меж ними будет, исходя из убеждений социокультурных привычек и даже языка, больше, чем меж русским из Смоленска и белорусом из Могилева. Во много раз. А если вы поедете от Бреста в сторону украинской границы, то там живут люди, которые от белоруса из Витебска тоже различаются по социокультурным и по языковым характеристикам. Но доказать можно и ту и другую точку зрения. Мы вправду близкие народы, очень близкие народы для того, чтоб нам на данный момент не реагировать на то, что происходит в Республике Беларусь.
Максим Морозов: Почему к Белоруссии так очень приковано внимание? Разумно, что приковано внимание соседей – это Наша родина, Украина, Польша. Но мы помним визит Помпео, другими словами США тоже приглядываются к событиям в Белоруссии. Как это принципная страна для региона?
Николай Межевич: Украина – страна весьма непростая, и имеет гигантскую…
Максим Морозов: Белоруссия?
Николай Межевич: Я специально начал с Украины. Имеет весьма сложные внутренние различия, и тот факт, что часть Украины, Западная Украина, находилась долгие века в составе остальных стран – данный факт не стерся, он остался. А тот факт, что Западная Беларусь с 1920 по 1939 год находилась в Польше, а ранее, еще далее в историю, вся будущая республика была польско-литовскими землями, он наименее принципиален. И в конце концов, я желал бы напомнить, что группа армий «Центр» наступала на Москву в летнюю пору 1941 года конкретно через Брест, Минск, Могилев, Смоленск и так дальше.
Максим Морозов: Другими словами для государств, входящих в НАТО, до этого всего военно-стратегическое значение территорий Белоруссии?
Николай Межевич: Естественно. До этого всего военно-стратегическое. Никто сейчас не планирует одолеть Россию в войне, Россию планируют одолеть в сложном многоуровневом конфликте, основанном на том, что обычно именуется «мягенькая сила», хотя это чуть-чуть труднее.
Максим Морозов: Когда мы с вами обсуждали очередные учения в Прибалтике и в Польше, вы произнесли о том, что необходимо делить интересы фактически США и интересы США как локомотива НАТО. Если гласить о интересах США в Белоруссии, в чем они на данный момент заключаются?
Николай Межевич: Если в республике сохранится непостоянность, если в республике будет набирать силу западный вектор – это и есть южноамериканский энтузиазм. Лишь он быть может довольно долгим, отложенным, и он быть может не только лишь самостоятельным в генерации Вашингтона, да и смоделированным наиблежайшими партнерами США. А кто сейчас наиблежайшие партнеры США? Это не Париж, это не Берлин, это даже не Брюссель – это Варшава и Вильнюс. Тут Варшава и Вильнюс играют свою партию, и так как это вроде бы нотка, вначале написанная за океаном, партия может получиться довольно мощной.
Максим Морозов: К Белоруссии возвращаемся, спрошу вас и с одной стороны, и с иной: два-три плюса и два-три минуса для Рф от того, что Лукашенко вновь переизбран президентом Белоруссии?
Николай Межевич: Давайте основной плюс сходу – Александра Григорьевича все отлично знают. Его отлично понимает наш президент, его министров довольно отлично знают наши министры.
Максим Морозов: Другими словами предсказуемость.
Николай Межевич: Да. Белорусских депутатов знают наши депутаты, белорусских предпринимателей знают наши бизнесмены, белорусских профессоров знают наши доктора и так дальше. А большенный слом значит, что придут новейшие люди. Мы их, быть может, тоже знаем, но эти новейшие люди будут все устраивать поновой. И это, естественно, не будет содействовать развитию двухсторонних отношений. Плюс очередной, при всех аспектах, при всей многовекторности, как говорится, президент республики – это человек исторически, на генном уровне наш. Он из той же условной деревни, что и мой дед.
Максим Морозов: Почему это принципно принципиально? Ведь президент – это все-же функция.
Николай Межевич: Президент – это функция, но в критериях президентской республики это намного больше, чем функция, это непременно привнесение личного видения мира в свою работу.
Максим Морозов: Два плюса вы окрестили – пару минусов?
Николай Межевич: Когда Александр Григорьевич пришел к власти, жить в Питере было тяжелее, чем в Минске – середина 90-х в нашем городке поистине времена грустные. Минск еще ранее нас вышел на линию движения размеренного развития. И мои ровесники в Минске и в республике Беларусь президенту за это благодарны. Есть аспект: самым юным из тех, кто помнит кошмар 90-х на постсоветском пространстве, сейчас в республике Беларусь, условно говоря, под 50. Они уже не определяют все – они как и раньше определяют большая часть решений, но не определяют все. Молодежь не весьма понимает и пропускает через себя то, что было в 1991 либо в 1993, либо в 1995.
Максим Морозов: Другими словами минус – это поколенческая разница?
Николай Межевич: Поколенческая разница велика. Молодежь в значимой степени протестует, ибо не весьма осознает, почему сейчас в 2020 году необходимо праздновать победу над серединой 90-х. Им это плохо разъясняют. К слову, нашей молодежи то же самое, тоже плохо разъясняют.
Максим Морозов: Не давая политических оценок, беспристрастно мы закрепляем, что на управление Белоруссии на данный момент оказывается давление как внутреннее, так и наружное. Как под сиим давлением будет трансформироваться политическая жизнь и политическое устройство Белоруссии?
Николай Межевич: Президент республики произнес в послании народу и парламенту, которое было за некоторое количество дней до выборов, что реформы будут – весьма принципиально осознать, какие они будут. Практически был изготовлен намек – возможности президента будут урезаны, республика будет если не парламентской, то, по последней мере, полупрезидентской.
Максим Морозов: Смешанная система.
Николай Межевич: Смешанная система, да. На данный момент понятно, что это не смешанная система, это не французская, не русская.
Максим Морозов: Суперпрезидентская.
Николай Межевич: Суперпрезидентская, да. И все остальные президенты в этом смысле могут завидовать, если так можно пошутить. Понятно, что реформы необходимы в экономике, необходимы осторожные реформы. Но не революция. И тут, когда белорусская оппозиция гласит: «Государственное предприятие не быть может действенным, поэтому что оно государственное», либо цитируют эстонских политиков начала 90-х: «Расчистим площадку от старенького». Ну да, в Эстонии, в общем-то, расчистили, но там иная ситуация. Там, во-1-х, весьма отлично посодействовала Европа, во-2-х, площадка размером в миллион человек – это не то же самое, что площадка размером в девять с излишним.
Максим Морозов: Обычный вопросец о экономическом содействии Республики Беларусь и Русской Федерации. То, что на слуху – от нас классические энергоносители, нефть, газ, помощь в строительстве белорусской АЭС, а из Белоруссии – фермерская продукция. При этом, наши крестьяне незначительно недолюбливают белорусов, поэтому что у их себестоимость пониже, они тут незначительно демпингуют и, наверняка, не в настолько равных критериях с нашими фермерами. Не могли бы незначительно поведать о структуре экономического взаимодействия Белоруссии и Рф сейчас – по каким фронтам ведется сотрудничество, товарооборот и так дальше, в том числе с Петербургом?
Николай Межевич: Взаимодействие многоуровневое. Вправду, на слуху экспорт нефти и газа. Республика Беларусь в течение почти всех лет, практически, десятилетия из русской нефти делала нефтепродукты на 2-ух красивых нефтеперерабатывающих заводах и продавала их далее, получая определенную маржу, прибыль. Является ли это обычным в союзном государстве? Да, это, в общем, является обычным, но это не исключает того, что подобные договоренности могут изменяться. Практически это была форма косвенного субсидирования. Времена могли поменяться, договоренности могут быть пересмотрены. 2-ой момент: у нас многомиллиардная торговля в сфере товаров питания. Я должен изумить наших слушателей, не только лишь Белоруссия поставляет продукты питания в Россию, да и Наша родина поставляет продукты питания в Республику Беларусь. Другими словами это взаимовыгодные, взаимодополняемые рынки. Последующий принципиальный момент – машиностроение. Его изредка вспоминают, но русская торговля машинками и механизмами, белорусская торговля тоже существует, и кроме просто торговли существует кооперация, когда вы разбираете, если кому-то захотелось разобрать, белорусский кар, то там обнаруживаются не только лишь детали из Республики Беларусь, да и из Рф, как, вообщем, и с далекого зарубежья и так дальше. Еще есть, кроме торговли продуктами, торговля услугами. Еще проще – белорусы приезжают на заработки в Россию, россияне в неких проф группах работают в Республике Беларусь.
Максим Морозов: Во сколько сейчас оценивается петербургская национально-культурная автономия или диаспора, как принято гласить? Сколько белорусов на данный момент так либо по другому проживают в Петербурге?
Николай Межевич: Цифра в 30 тыщ формально заявлена в крайней переписи, но нужно осознавать, что сейчас не Русский альянс, и учета такового нет. В Русском союзе у меня в паспорте было записано «белорус», на данный момент записи схожей нет. В 1989 году перепись показала 90 тыс. Я не могу поверить, что 60 тыс. уехало, это не тот вариант, Белоруссия – не Израиль. Это люди, которые сменили идентичность, либо скорректировали. Думаю, что в совокупы сейчас это минимум 50-60-70 тыс.
Максим Морозов: Если мы говорим о взаимопроникновении, тоже оценочно, наверное четкой статистики нет – сколько россиян, петербуржцев в том числе, проживает в Белоруссии на данный момент, так либо по другому – работают обучаются?
Николай Межевич: Весьма тяжело оценить, так как раз мы, к счастью, еще до сего времени находимся в союзном государстве, то покупка, к примеру, мною квартиры в Минске не будет зафиксирована как экономическое и политическое действие.
Максим Морозов: Резидентство.
Николай Межевич: Купил и купил, может дачу купил в Могилеве. То же самое и напротив. Потому вправду статистики нет. Но энтузиазм россиян в целом, а означает и петербуржцев, до этого всего богатых, к недвижимости в Республике Беларусь известен. В Минске граждане Рф, естественно, 1-ая группа по количеству покупателей опосля самих белорусов, очевидно.
Максим Морозов: Ваш прогноз – чем завершатся акции протеста, которые на данный момент проходят в больших городках Белоруссии? К огорчению, возникли 1-ые жертвы, есть пострадавшие, задержанные. Как для вас кажется, как и в прошлые разы, это продлится некоторое количество дней и протест сам собой схлынет? Будет ли некий диалог, консенсус?
Николай Межевич: Я думаю, что протесты закончятся. Прямые, открытые протесты в той сфере, которая именуется «улица» либо «площадь» либо отменно уменьшатся. Но для властей республики это точное указание на то, что необходимо выстраивать многоуровневые каналы диалога с каждой социальной, проф и демографической группой. Самое основное – это указание не для Минска, это указание для Москвы. Нужно выстраивать диалог, нужно улучшать социальные лифты, необходимо больше работать с молодежью. Все, что мы лицезреем в Минске, при определенной ситуации, в том числе и до этого всего при поддержке наружных сил, быть может устроено и в каком-то русском городке. Методички приблизительно одни и те же – понятно, что они и в Латинской Америке похожие, но Латинская Америка меня не достаточно интересует, а ситуация в Рф и в Республике Беларусь интересует даже весьма.