Итак, последующим президентом Соединённых Штатов Америки станет Джо Байден, хотя его победа на выборах была сложный, и в данной нам связи возникает вопросец о том, каким будет «мир Джо Байдена». Этот вопросец задают на данный момент во всех странах мира, и Корея, естественно же, не является исключением.
Южнокорейская печать в целом приветствовала победу Байдена, причём правоконсервативная оппозиция, популярная своими очень проамериканскими симпатиями, показала по этому поводу больше интереса, чем провластные издания.
Байден не один раз выступал с критичными заявлениями в адресок политики, проводимой администрацией Дональда Трампа в отношении Северной Кореи. С схожими заявлениями выступал и Энтони Блинкен, который будет госсекретарём в администрации Байдена.
Во время телевизионных дебатов Байден и Трамп пару раз ворачивались к северокорейскому вопросцу. При всем этом Байден два раза именовал северокорейского управляющего Ким Чен Ына «бандюком» и выделил, что он не будет встречаться с северокорейским фаворитом, если северокорейская сторона не покажет собственного желания продвигаться по пути ядерного разоружения.
Понятно, что заявлениям, которые звучат в ходе телевизионных дебатов, не следует особо доверять — о их нередко запамятывают опосля избрания. Похоже, но, что все эти замечания отражают то, что на исходном шаге собственного правления Байден собирается созодать в отношении Северной Кореи.
Быстрее всего, на первых порах нас ждет возвращение к так именуемой «политике стратегического терпения», которая проводилась президентом Обамой. Политика эта по сущности сводится к тому, что Соединённые Штаты не вступают в переговоры с КНДР, пока северокорейская сторона не согласится на важные уступки по ядерному вопросцу. При всем этом главной целью политики США на северокорейском направлении, очевидно, является «полное, проверяемое и необратимое» ядерное разоружение Северной Кореи (несчастное CVID, о котором настолько не мало и издавна молвят в Вашингтоне, — правда, акронимы всё-таки время от времени меняют).
С иной стороны, этот подход предугадывает, что США не должны ослаблять режима санкций ООН, направленных против Северной Кореи. Действующие сейчас санкции, беспримерные по собственной жёсткости и близкие к экономической блокаде страны, были введены Советом Сохранности ООН в 2016–2017 годах. Инициатива исходила от США, но принятие сегодняшнего режима санкций было бы нереально, если бы Китай и Наша родина тогда не поддержали южноамериканские предложения. На данный момент, когда дела США и Китая резко усугубились, китайские дипломаты, может быть, жалеют о той позиции, которую они заняли во время голосования по вопросцу о санкциях, но работающий в Совете Сохранности «принцип вето» значит: без согласия США отменить либо ослабить санкции нереально.
Для КНДР эта ситуация является очень противной. Естественно, Китай и — в наименьшей степени — Наша родина употребляют некие лазейки для того, чтоб вести взаимодействие с Северной Кореей. Естественно, режим санкций не воспрещает предоставление Северной Корее гуманитарной помощи. Тем не наименее в критериях санкций ни о никаких серьёзных вложениях в северокорейскую экономику не быть может и речи. Это значит, что излечение северокорейской экономики, которое удачно шло в 2012–2018 годах, приостановлено на неопределённый срок.
Дональд Трамп, при всей собственной эксцентричности и некой авантюрности, был человеком, с которым в Пхеньяне на теоретическом уровне могли отыскать общий язык. В Пхеньяне возлагали надежды, что рано либо поздно им получится условиться о приостановке собственной ядерной программки в обмен на существенное ослабление санкционного режима (очевидно, на критериях сохранения уже имеющихся ядерных зарядов). При Байдене на это рассчитывать не приходится. Результатом дипломатичного тупика может стать неспешное удушение северокорейской экономики.
Очевидно, лишне драматизировать ситуацию не стоит. Обострение американо-китайских отношений привело к тому, что Китай на данный момент принимает Северную Корею как принципиальный стратегический буфер и потому готов интенсивно поддерживать статус-кво в северной части Корейского полуострова. Это значит, что не приходится волноваться по поводу вероятного массового голода в Северной Корее. Быстрее всего, если продовольственная ситуация станет критичной, в ситуацию вмешается Китай, который окажет Северной Корее нужную продовольственную помощь. Наиболее того, в случае появления в КНДР каких-либо серьёзных волнений (возможность такового поворота событий, вообщем, невелика) можно ждать, что китайцы выступят на стороне северокорейского правительства и посодействуют ему сохранить власть.
Тем не наименее сложившаяся ситуация, непременно, не нравится северокорейскому управлению — в том числе и поэтому, что она толкает Пхеньян в объятия Пекина. В 1-ые годы собственного правления Ким Чен Ын старался очень дистанцироваться от Китая. Дело тогда доходило до довольно провокационных выпадов, которые Северная Корея совершала в адресок собственного большого восточного соседа. Появившаяся сейчас зависимость от Китая значит, что Северная Корея во многом теряет свободу манёвра.
Не считая этого, Ким Чен Ын и его свита соображают, что Китай, непременно, желает сохранения статус-кво, но это не непременно предугадывает, что во главе Северной Кореи должен находиться конкретно Ким Чен Ын, а не некий другой, наиболее подходящий для Китая управляющий. В конце концов, единственная серьёзная попытка отстранить семейство Ким от власти была предпринята в августе — сентябре 1956 года при поддержке как Москвы, так и Пекина — событие, о котором в северокорейском руководстве никогда не забывали.
Таковым образом, для Северной Кореи в средне- и длительной перспективе важной задачей является выход из-под санкционного режима. Этот выход дозволит, во-1-х, возродить экономику и возобновить экономический рост, а во-2-х, создаст условия для избавления от лишней зависимости от Китая. Избрание Байдена осложняет решение данной нам задачки, ибо Байден пока не настроен на поиск дипломатичных компромиссов.
Беря во внимание бессчетные прецеденты, можно представить, что северокорейская сторона может пользоваться тем приёмом, которым она не один раз и, обычно, удачно воспользовалась в прошедшем: поначалу сделать кризис на Корейском полуострове, а позже пойти на понижение напряжённости — но лишь в обмен на уступки со стороны остальных заинтересованных государств (в первую очередь — со стороны США).
Более надёжным и действенным методом для того, чтоб спровоцировать резкое обострение ситуации, является, очевидно, проведение испытаний межконтинентальных баллистических ракет (МБР), работа над которыми в Северной Корее длилась все эти годы. С начала 2018 года Пхеньян ввёл формальный однобокий мораторий на пуск МБР. Но, как показал прошедший 10 октября 2020 года в Пхеньяне парад, на котором были продемонстрированы впечатляющие новейшие эталоны ракетной техники, во время моратория северокорейские инженеры не теряли времени даром. В истинное время в Северной Корее прошли тесты два эталона МБР, которые способны поражать цели на большей части местности США. Не считая этого, на параде 10 октября была показана новенькая МБР, которая, по догадкам, имеет ещё огромную дальность и способна поражать цели в хоть какой точке земного шара (пока не испытывалась).
Показаны были на параде и новейшие эталоны ракет, использующих твёрдое горючее. Такие ракеты представляют ещё огромную потенциальную опасность для противника, потому что, в отличие от ракет с движками на водянистом горючем, они не требуют длительной предстартовой подготовки и могут быть запущены в течении нескольких минут опосля принятия решения управлением страны.
В данной нам обстановке представляется вероятным, что в начале последующего года северокорейское управление, стремясь пойти на обострение (за которым, как уже говорилось, должны последовать переговоры и предпочтительный для Пхеньяна соглашение), объявит о однобоком выходе из моратория на тесты МБР и произведёт пуски. Если северокорейское управление решит усилить политический эффект, ракеты могут быть запущены по настильной линии движения с падением головных частей в отдалённых районах Тихого океана — в относительной близости от американских берегов. В крайние годы во избежание дипломатичных осложнений северокорейские ракеты запускались по высочайшей линии движения, то есть, достигнув очень вероятной высоты, падали в море неподалеку от стартовой площадки. При использовании высочайшей линии движения МБР не пролетали над территорией остальных стран, что снижало риск дипломатичных осложнений.
Недозволено вполне исключать и того, что северокорейское управление пойдёт на проведение новейших ядерных испытаний. Крайнее ядерное испытание в Северной Корее проводилось в сентябре 2017 года, когда был совершён 1-ый в истории страны настоящий взрыв термоядерного заряда. Вообщем, ядерные тесты не представляются возможными в силу того, что они, быстрее всего, вызовут серьёзное противодействие со стороны Китая. Пекин обычно относится к ядерной программке куда наименее терпимо, чем к программке ракетной. Вообщем, конкретно позиция Китая является решающим фактором, который обусловит то, что произойдёт в наиблежайшие месяцы.
Быстрее всего, Китай, невзирая на сделанную им ставку на стабильность в Северной Корее и, соответственно, на поддержку режима Ким Чен Ына, плохо отнесётся к вероятному запуску МБР. Можно представить, что Китай окажет на КНДР давление, добиваясь от Пхеньяна отказа от проведения таковых испытаний. На реальный момент нереально оценить, как серьёзным и действенным окажется такое давление.
Таковым образом, 1-ые месяцы последующего года могут стать бурными. В очередной раз над Корейским полуостровом будут летать ракеты, пхеньянские (а может быть, и вашингтонские) дипломаты будут созодать воинственные заявления, а глобальная печать будет писать о том, что, мол, «Корейский полуостров находится на грани войны». Очевидно, принимать всерьёз эти заявления не нужно — подобные военно-дипломатические спектакли происходят на Корейском полуострове с завидной регулярностью. Вообщем, любой таковой спектакль являет собой любознательное зрелище.
Но не ясно основное: если Северная Корея, проигнорировав возможное сопротивление Китая, всё-таки пойдёт на обострение, получится ли ей достигнуть серьёзных уступок со стороны Байдена? На этот вопросец на данный момент нет ответа. В своё время схожая стратегия, применённая к Бараку Обаме, предшественнику и наставнику Байдена, не отдала результатов. Вообщем, мир изменяется, так что нам остаётся лишь следить.
Андрей Ланьков