В Боливию возвратились (через выборы) социалисты, свергнутые там проамериканским «цветным» путчем. И нежданно в новостях прозвучало – как-то наивно даже, на 1-ый взор, что правительство социалистов займётся… рыбоводством! Есть пресные водоёмы, там можно рыбу разводить, больше рыбы – больше пищи, всё, чудилось бы, буднично и прозаично, но… Естественно, одной рыбой в стране, не имеющей выхода к морю, ситуацию не вытянешь. И рыбоводство – не решение всех заморочек. Но данное им НАПРАВЛЕНИЕ МЫСЛИ возвращает нас к старенькому хорошем рационализму, практически позабытому «площадными витиями».
Правительство Боливии озаботилось экономическим БАЗИСОМ. Формированием тех производственных линий, с которых, фактически и живёт страна, и без которых нет ничего, гласить не о чем. Голод не одолеть «развитием свобод». Его необходимо побеждать рыбоводством, свиноводством, промышленностью, лабораторными достижениями и т.п.
Социалисты это соображают. Либералы в XIX веке тоже соображали, традиционная буржуазия – это дочь конкретно развития производительных сил, частично и паразит на их, но всё же…
Либералы нынешние совершенно в упор задачи производительных сил не лицезреют (либо не желают созидать). Как ни относись к буржуазии XIX века – она, инициативная, энергичная — в целом не была скопищем наркоманов-тунеядцев. Современная – стала конкретно им.
«Либертарианец» Зеленский весьма типичен для глобального круга и тусовки этих энтропических «свободолюбцев». В осознании всего этого слоя правительство существует как пользователь, а не устроитель. Его задачка – не мешать (либо «как можно меньше мешать») народу подкармливать самого себя. По данной нам же логике для спасения утопающих – нужно не мешать им утопать, а для спасения голодающих – не мешать им голодовать. Зеленские всего мира, придя к власти на пачке дрожжей, которую США кидают в сортир народного нравственного и интеллектуального разложения, совсем от всей души недоумевают, когда – «опосля всех свобод» и нескончаемого словесного поноса демократической говорильни люд заместо благоденствия и румяного счастья начинает вымирать и загибаться.
Искренность либертарианца – в его убеждении, что он «всё, что необходимо отдал людям». Словесный понос о демократии льётся? Круглые сутки льётся! Человек волен? Да как тазик в полёте! Он вправе сдохнуть дома, либо на заработках в Польше, либо в Рф, некие и до Африки добираются, ибо – «безвиз» больше чем акт, «безвиз» – идеология свободы перемещения.
Принято считать (почему?!) что если человек может шататься по миру туда-сюда, нигде не задержанный пограничниками – он почему-либо станет благополучным и счастливым.
С что это придумано? Я видал много бродяг, бомжей, они меняют городка, скитаются на весьма далеких дистанциях – и ни один из их не смотрелся ни благополучным, ни счастливым! Быть может, бродяга и нашел бы опосля длительных скитаний кое-где в мире кучу бесхозных пряников – если б кое-где в мире была куча бесхозных пряников. Но неудача в том, что на малой и плотно заселённой планетке издавна уже не осталось ничего бесхозного!
И сколько бы ни скитался бродяга – он постоянно {перемещается} от одних владельцев к иным, и больше ничего…
Либертарианец даёт «свободу» и аккомпанирует это собственной обильной речевой деятельностью. И задумывается, что человеку в жизни больше ничего и не надо!
+++
Возьмём это злосчастное рыбоводство, которым социалисты задумываются решить малую часть заморочек боливийцев. Естественно, всех в стране оно рабочими местами не обеспечит, но кого-либо обеспечит. Не то, чтоб рыбоводство вполне решит продовольственную делему – но некий процент её (может, полпроцента) реально решит.
Поэтому что здесь всё ясно и честно: вот не было рыбы, а вот она есть. На нет и суда нет, а когда есть – вероятны варианты. Естественно, рыбоводство социалистов не создаёт матрицы публичных отношений, но оно их отражает.
Рыба – это средства и еда. В другом месте – быть может, свиноводческий комплекс, в 3-ем – поле рапса, в четвёртом… Ну, вы сообразили! В пресноводном водоёме есть потенциал выживания, который разумная власть должна перевоплотить в действительность выживания. Это, естественно, еще труднее, чем отрастить для себя на голове хохол, надеть штаны и нести всякий абсурд про «вильну Украину» в надежде на милостыню от «спонсора». Но это перспективно – а словесный понос либералов есть только «звучное молчание», глоссолалия, глупый шумовой фон вымирания народов.
Радио на стенке, вроде бы звучно не разговаривало, и на сколько бы голосов не вещало – голодного не накормит, нагого не оденет.
+++
Либералы почему-либо задумываются, что люди, которые бедствуют и голодают – делают это по принуждению властей. Не поэтому, что отсутствует (не построена либо разрушена) материально-техническая база их снабжения, а просто из «прихоти деспота».
Некие либералы в этом искренни, поэтому что в их головах умопомрачительная картина появления благ, почерпнутая из детских сказок (скатерть-самобранка и т.п.).
Почему?
Поэтому что фантастические представления о происхождении чего-либо – удел людей с разорванным мышлением. Если мышление связное, адекватное – то оно всю цепочку причинно-следственных связей держит в голове. А именно, от первичных источников продукта (либо злодейства, к примеру) до его конечного употребления (проявления).
А в разорванном мышлении всё выскакивает неясно откуда и позже теряется непонятно куда. Понятно, что если ты разводишь зайчиков, то буквально знаешь – сколько их у тебя, где они, от кого родились, и т.п. А если перед тобой на поляну выскочил заяц, то ты, тоже естественно, понятия не имеешь, откуда и для чего он прибежал и куда через минутку убежит. Вот не было зайца. Вот он перед тобой. А вот его снова нет.
Это схема разорванного мышления – не только лишь у либералов, но у их тоже.
Вот какая-то страна бедствовала. А вот случилось «экономическое волшебство» — и она вдруг вся расцвела… Уже любопытно, правда? Волшебство! Волшебство – это таковая вещь, которая ни осознанию, ни разъяснению не подлежит. Пришёл инвестор и всех облагодетельствовал… Кто он таковой? Откуда пришёл и для чего? И откуда у него средства, которых у вас «почему-либо» нет? А у него – «почему-либо» их в излишке… Настолько не мало, что с вами делиться готов…
Размеренную разорванность мышления следует различать от локальных сбоев психики, связанных с перегрузкой, нервишками, стрессом, фрустрацией в критериях катастрофы и т.п. Понятно, что человек, раздавленный обстоятельствами и размочаленный твердой жизнью, может иногда придумать что-то весьма странноватое и несуразное. Но это ещё не разорванность мышления – это конкретно сбой, перегрев, некоторая паническая судорога мысли.
А размеренная разорванность мышления – не имеет ни начала, ни конца, и не минутным стрессом вызвана, а долгим нравственным и интеллектуальным разложением человека. Когда человек сразу лицезреет себя пупом Земли и при всем этом интеллектуально слеп.
Либералы не станут заниматься ни рыбоводством, ни свиноводством, ни трикотажем, ни птицефабриками. Они обожают похохотать над «совками» за их увлечённость «удоями чугуна». В разорванном мышлении либерала ценность имеет лишь конечный продукт употребления, готовый к употреблению. А все подготовительные стадии его производства, все те полуфабрикаты, из которых «вкусняшка» делается, исходит, возникает – раз не готово к молниеносному употреблению, то и неинтересно. И даже безрассудно! Нафиг для тебя мыслить о поголовье скота в стране, для тебя ж колбаса нужна, а не все эти рога и копыта!
Оттого либералы весьма обожают колбасу, повсевременно выражают надежду «холодильником одолеть телек», но при всем этом за поголовье скота в стране никогда не волнуются. В разорванном мышлении эти вещи не соединены.
И уж тем наиболее непонятна связь поголовья скота с кормовыми базами, то, что сначала необходимо что-то взять у земли, сиим накормить корову, а уж позже… У либералов всё проще: придёт инвестор и мигом всё обеспечит. А мясо для колбас завезёт из-за границы в уже расфасованном виде. Вообщем, и это тоже его неувязка, что и откуда завозить, у либерала одна задачка в жизни: колбасу жевать в готовом виде.
+++
Даже если не считать либеральные «свободы» орудием растления и порчи человека, а созидать в их однозначно-полезные детали людского удобства – нужно же осознать, в конце концов, что это – всё равно десерт! Это нечто, в итоге прилагаемое к развитому и действенному производственному комплексу.
Когда всё уже до таковой степени обеспечено людям, что остаётся лишь им, для полного комфорта, добавить свободу на площади — погомонить на предмет собственного плюсы. И право прочесть ранее запрещавшуюся книгу. И поехать через океан в отпуск.
В отпуск, Карл!!! Ну, ведь всякий, у кого мышление не разорвано, осознает, что отпуск – по итогам удачной трудовой занятости, а не сам по для себя, из ниоткуда… Если человек 11 месяцев просидел безработным без заработной платы – какой ему смысл в его праве двигаться на Гаити? Во первых, на какие шиши туда двигаться, но, основным образом, что ему там созодать?! На таковых же ободранцев, как он сам, глядеть?!
Естественно, если он ударник рыбоводства (к которому я привязался, как к символу), целый год создавал рыбу, и весьма удачно, отлично оплачиваемый производитель полезного продукта, то хорошо бы и за границу съездить, мир поглядеть по итогам.
Но ведь необходимо же осознавать, что сначала, а что позже!
Все либеральные «свободы» — даже в самой безопасной их части (там, где они не извращение и не инструмент растления молодёжи) – никогда не были, и никогда не станут кое-чем больше десерта.
Конкретно потому они в большей степени «заходят» двум категориям людей:
1) Богатым лоботрясам, пресыщенным, перекормленным и тоскующим зрителям либеральной «движухи». Тем, у каких в вещественной сфере всё на 100 лет вперёд схвачено.
2) Люмпен-босякам, потерявшим всякую социализацию, живущим под девизом «ужаснее уже не будет», а раз ужаснее некуда – почему бы не побузить, может, что и обломится от «перемен».
+++
Сама по для себя жизнь, начиная с выживания, и продолжая роскошью – это технологии, приложенные к земле, и производящие оттуда средства к существованию. Укорачивая формулу: жизнь это технологии. Если они новые, то получится новая жизнь. Если архаические – то архаическая жизнь. А если никаких нет – то и жизни никакой не будет. Неспособность человека извлекать жизнь из земли – делает его экономически-ненужным, вымирающим видом.
Если у тебя нет ничего, увлекательного мировому рынку, то необходимо сделать хотя бы свой цикл обмена в замкнутой системе. По другому превратишься в местность вымирания, агонизирующую с тюками «гуманитарной помощи», постоянно недостающими для настоящего выживания.
Этот вопросец и непонятен, и неинтересен люмпен-горожанам современных бессчетных политических брожений. Психологию домашнего кота интересует лишь «свобода» кричать по весне и вылезать на крышу, поэтому что корм постоянно насыпан в чашечку. А если не насыпан – то необходимо поменять владельца.
В оптимальном мире «излишние люди» делают всё, чтоб не быть излишними, встать на ноги. В иррациональном мире либерализма «излишние люди» самодовольны и глупо самовлюблённы, они считают, что «добиваться свобод» и «быть необходимым экономике» – одно и то же.
В их трагически-глубоко привито, внедрено чувство «жизни-праздника», который, естественно, приятнее будней. И они убеждены, что будни – просто обидная помеха праздничку, карнавалу, флешмобу их «людского плюсы» (которого у их нет – как нет у их нужной профессии). А так как все невзгоды и лишения в жизни приходятся на будни – необходимо удалить будни, и сами собой пропадут из жизни все лишения и проблемы.
Отсюда ненависть майдана к промышленности, к «тупому ватнику» — на самом деле, к рабочей одежке, к спецовке человека, занятого делом, а не карнавальными плясками. Создание, настоящий сектор экономики для майдауна – не кузница жизни, а застенок с пытками. В фантазии майдауна некий очередной «Лука» тащит его на фабрики либо на поля с ограниченной заработной платой (трудовые заработки, как досадно бы это не звучало, постоянно невелики, не могут соревноваться с добычей воров) «только из беспощадности и по незапятанной злости».
А поэтому «несвобода» — это не грустная необходимость, провождающая выживание человека на земле, а беспочвенный садизм властей. Нужно её сломать, попутно сломав все продуктопроводы «земля-стол», тут-то и жизнь не плохая начнётся!
Психология домашнего кота у люмпен-горожан отлично осознает процесс предоставления корма, но при всем этом совсем не осознает обстоятельств и источников предоставления кормов. Кот, «майданя» у ног хозяйки, от всей души убеждён, что корм самозарождается в тумбочке либо холодильнике, откуда его довольно достать и вываливать.
Откуда эта наивность?
Неограниченная личная собственность – это права без обязательств. Если у прав отрастают какие-то сопутствующие обязанности – то таковая собственность перестаёт быть личной. И она тем наименее личная – чем наиболее ограничений произволу её обладателя предписывает закон[1].
В безупречной схеме рынка вкладчик не должен даже за процентами на вклад являться. Ему не станут записывать «прогулы», если он не явится в банк 5 либо 10 лет. Но должны (в безупречной схеме) – часто начислять проценты на капитал[2].
Неограниченный личный собственник состоит вроде бы из 2-ух частей: объективно-материальной и психической. Его психология прав без обязательств базируется на серьёзном основании, на тех настоящих, вещественных активах, которые он урвал для себя в борьбе без правил в рамках захватного права. А позже политический режим за ним это закрепил. По итогам ужасной схватки меж желающими владеть ресурсом. В рамках того сговора собственников, скинувшихся на обслуживающие их по вызову карательные органы, без которого таковая личная собственность была бы невозможна[3].
+++
Эти две части (вещественная и психическая) – делают возможность 2-ух демократизаций. Одна на самом деле, иная лишь в голове (настоящая либо номинальная). Какая из 2-ух проще? Естественно, 2-ая!
Вы же осознаете, что воображать дом – еще проще и резвее, чем его реально выстроить! Ну и издержек на воображаемый дом никаких.
Настоящая демократизация – это наделение обделённых настоящими благами. Другими словами взяли человека безо всего – и сделали его человеком с кое-чем, что-то за ним реальное закрепив.
Номинальная, психическая демократизация – это усвоение оборванцем психологии собственника (права без обязательств), которая смотрится патологически, поэтому что не опирается ни на какой базис. Человек просто решил, что у него прав вагон, а обязательств никаких, как это с реальностью согласуется – его не тревожит.
Мы же осознаем, что кот в семье не имеет никаких прав, он, в общем-то, не нужен, его брать не должны, и вышвырнуть вправе в хоть какой момент. Поменять его хоть каким иным, либо совсем не подменять. Но любящая и милосердная семья окружает кота подобием прав, которые кот воспринимает за чистую монету, за «беспристрастную действительность».
+++
В итоге возникает необычное (максимально люмпенизированное) общество без базиса, состоящее из одной надстройки. Это необоснованное общество гордится собой, придумывает легенды о для себя, отстаивает свои права, кипит и гомонит, цветёт и пахнет – и всё без корней, как цветок в вуале. Откуда такое общество будет брать, извините за непристойность, «питательные вещества» — оно не понимает, ну и не обучено таковой прозой заморачиваться.
Это общество безземельных помещиков – которые практически уже бродяги и бомжи, но психологически – всё ещё аристократы, пытающиеся в дискуссиях и поведении «соответствовать».
Возьмите Украину: эталон страны без экономики. Зато много что другое есть: «история от шумеров» (сколько калорий?), постоянные выборы да перевыборы (сколько калорий?), «безвиз» (вот в нём калории есть – это калории баланды батрака). А ещё — претензии к странам-соседям, исторические обиды, фестивальное празднование «голодомора», «гордость и достоинство» за себя, никчёмных и никому не подходящих, лягушачьи бумажки всяких номинальных «прав», по которым их никто подкармливать не должен и т.п.
Если гласить одним словом – это общество одной надстройки, лишённое базиса в чистом виде. Единственное, что играет роль экономического базиса публичных отношений – это кредиты МВФ, подачки и кое-что ворованное, вроде газа, скаченного из чужой трубы. Как вы осознаете, всерьёз считать эти кабальные расписки и случайные заработки «базисом» нереально…
У майданных люмпен-наций сложилось устойчивое представление о том, что их будут подкармливать за национальность, за вышиванку. Это искажённое и «превращённое» представление личного собственника-рантье о собственных правах без обязательств. Оно «демократически» спустилось в головы к нищим, «позабыв», что рантье получает ренту не попросту так!
«Желаем ренту, с что – не знаем и знать не желаем, найдите нам, с что ренту платить!»
Такое общество обречено попасть под «закон сокращения нолей», изучаемый в средней школе. Поэтому что краса чужой жизни – надуманная либо даже реальная – никак не может поправить твоей жизни. Его жизнь – вырабатывается им. А твоя жизнь – тобой.
А у люмпен-горожан происходит смещение и замена в их больной голове: они чужую прекрасную жизнь воспринимают почему-либо как свою, и чужие способности – как свои. Любой, кто пнул по мячу, считает себя достойным гонораров Пеле, а любой, кто поёт в ванной – гонораров Элвиса Пресли.
—————————————-
[1] Любой понимает это из личной практики. Если вы приобрели для себя башмаки, то магазин, продавший для вас их, либо обувная фабрика – никак не выслеживают последующую их судьбу. Было бы в высшей степени странноватым, если б к покупателю башмак являлась бы инспекция с обувной фабрики, инспектировать, как он эксплуатирует обувь, и не очень небережно к ней относится.
[2] В настоящей жизни вкладчиков то и дело обворовывают, но исходя из убеждений буржуазного права это есть грех, обидное несовершенство рыночной системы, а будь она совершенной – обворовать вкладчика банк бы не сумел.
[3] Ну, по правде, это элементарно-очевидно! Представьте, что вы обладатель дома, который желает отнять какая-то банда. Если для вас есть куда позвонить, вызывая подкрепление, то вы остаётесь обладателем дома. А если некуда – то вы уже не обладатель дома. То, что вы в нём жили и спали прошлыми ночами – ровненьким счётом ничего не означает. Бомжи часто забираются в пустующие дачи, живут там, дремлют – но обладателями взломанных домиков по факту проживания никак не стают!