Хотя у либерализма различных форм его проявления – легион, все его формы идиентично терпеть не могут всё ясное, понятное, однозначное и просто, опытом проверяемое. Всё, что приводится в действие причинно-следственной связью. Либерализм любит сбои опыта, исключения из правил, собирает их, и носится с ними, как с писаной торбой. Если, например, вы посадили зерно в землю, а оно, по каким-то причинам не проросло (не много ли в жив природе тому обстоятельств?) – неважно какая разновидность либерала будет в экстазе: ведь вот, разумеется, подтверждено, что не работает ваша «связь» меж посевной и урожаем! И заместо планирования на год вперёд – нужно устроить пляски с бубном, тут-то и сбор неплохой случится!
Отсюда я и вывел формулу: «либерализм – паразит зания». Это система мышления, интенсивно паразитирующая на всех сбоях и недоработках формулирующего правила технологического опыта. Если зерно не проросло – то объявляется неверной связь зерна и колоса. Если самолёт свалился – объявляется неверной сама мысль строить летательные аппараты, и т.п.
В процессе зания людская цивилизация сначала обучается воспользоваться открытыми опытом и логикой взаимодействиями, а позже превращает их, довольно изученные, в обязанность общества. Неотклонимые, принудительные деяния – естественно, неприятель свободы, в особенности свободы личности. Но пока они приносят явную пользу – человек их терпит.
Если же появился некий сбой, кризис зания, если недостаточно изученный, не до конца понятый процесс «сбросил наездника» — наступает звёздный час «либеральных настроений».
-Вот вы нас заставляли горбиться на посевной, обещали сбор, а урожая-то вот нет, вы-всё-врёте!
+++
Изюминка научного мышления в том, что обе стороны хоть какого диспута находятся в рамках культуры доказательного мышления. Они – в рамках научности – можно сказать, «присягают» обоснованности, готовы принять убедительное опровержение. Они – споря – пробуют осознать беспристрастную действительность, а не навязать ей своё мировоззрение.
Это весьма специфичная культура мышления, сплетенная с теологической дисциплиной средневековой схоластики, много веков тренировавшей мыслителей в европейских институтах.
«Правда не во мне, а в беспристрастной действительности, которую я могу осознавать, а могу и недопонимать» — принять такую позицию для человека, интеллектуально и духовно дикого, утратившего культуру доказательности и этику служения себя, временного, локального – Вечности Одного Разума весьма и весьма трудно.
«Правильно» либо «ошибочно» — эти слова пришли в институты через кафедры схоластики из лексикона религиозных фанатиков (которые с «неправильными» поступают известным образом). Первородное же, зоологическое мышление не мыслит в категориях «верного» и «неправильного»: оно чувственно, зациклено на особи. И мыслит не через идею беспристрастной действительности, а через идеал самого себя: в категориях «нравится – не нравится», «приятно либо неприятно», и т.п.
+++
Было бы удивительно добиваться «доказательств» от звериного наслаждения! Оно или есть, или его нет, какие здесь могут быть подтверждения?!
Неувязка «шкалы измерений» через наслаждения и «хотелки» в том, что она несовместима с причинно-следственными связями, в особенности длинноватыми, многоходовыми их комбинациями. Это и является главной предпосылкой вымирания самых различных видов звериных – которые живут для наслаждения, совсем не понимая, не познав его источников и порождающей его окружающей среды.
Мыслящее существо может разъяснить – куда пропало «вдруг» пропавшее. Зная закон сохранения вещества и энергии, оно не только лишь может отследить пропажу, да и возвратить утраченное.
Звериное же, столкнувшись с непостижимой для него пропажей, «в один момент» пропавшего – просто вымирает в непреходящем недоумении. К примеру, интенсивно прикармливаемые звериные утрачивают возможности к охоте в одичавшей природе, для их мужчина с ведром помоев – «закон природы» и «база мироздания», исчезновения которой они не способен вообразить.
+++
Основная изюминка мышления либерала, роднящего его с звериным миром – глубочайшее и искреннее убеждение в неизменности и природном, естественном, неиссякаемом происхождении всех благ, которыми либерал пользуется. Таково отношение рыночной экономики к сырью и природе, к экологии: они черпают любые дары природы, так, как как будто те неистощимы[1].
Да и к продуктам сложного передела либерал относится так же, как и к сырью: они представляются майдауну постоянной данностью, не требующей усилий по собственному поддержанию. Клубящиеся на улицах толпы либеральных «бойцов» совсем не думают – откуда в их домах берётся отопление, вода, электричество, и т.п. В осознании либерала инфраструктура снабжения неуязвима. Социопатология именует такое состояние «бредом неуязвимости». Дескать, «что бы мы ни вытворяли, вроде бы себя не вели – блага, которыми мы пользуемся, никуда не денутся»!
Очевидно, в одичавшей природе это так. Кабан может кувыркаться хоть через холку, хоть с боку на бок, может прыгать с обрыва либо совершенно убиться о стенку – жёлуди в дубравнике от этого никуда не денутся. Эти жёлуди там образуются вне и кроме воли и роли кабана, и если кабан туда придёт – они его постоянно там ожидают. А когда он соизволит придти за желудями – его личное дело…
Либералы переносят эту правду одичавшей природы – на специфику сверхтехнологичного и весьма искусственного людского общества, где, разумеется, это правило неизменности и неисчерпаемости доступных благ не работает.
Ни в посевных работах, ни в импортозамещающих промышленных конвейерах нет никакой свободы: ни общества, ни личности. Здесь глупы голосования, волеизъявления, эпатажные демарши, перформансы и остальные формы самовыражения. Здесь бессильна КВН-шутка, ибо земля лишена чувства юмора.
Либерал, привыкший действовать пафосом и заклинаниями (омертвелыми пережитками людского мышления в его зоопсихологии) – сталкиваясь с «негибкостью» насквозь «тоталитарной» природы вещества либо вируса, впадает в ступор. Он не способен осознать, почему «свобода» и «полнота самовыражения» не делают ни вакцину от пандемии, ни «вкусняшки» для поддержания штанов.
+++
Одичавшие кабаны имеют и право, и возможность не заморачиваться по поводу происхождения тех желудей, которые они делят меж собой. Но цивилизованное общество не может для себя дозволить таковой роскоши. А либералы этого не соображают.
Конфликт меж «правым» и «левацким» «освобожденчеством» сводится к дележу, к присвоению благ. Захватив их, человек не желает отдавать. А не сумев захватить – просит, чтоб с ним поделились. И здесь есть рациональное зерно: никто не отменял задачи наделения и обделённости, задачи доступа и отсекающей недоступности.
Но жизнь не сводится к дилеммам дележа благ; поэтому что делимое сначала обязано быть произведено, сотворено!
Никакая справедливость не поможет при делении ноля. Плохо, если рыбака не допускают рыбачить к водоёму, но если в водоёме не осталось рыбы, то неважно какая степень доступа ничем не поможет рыбаку.
Меж тем, несложно узреть – дав для себя труд приглядеться – что все либеральные крики наших дней – сводятся к переделу, к распределению готового, наличного!
+++
Нисходящая спираль либерализма, как антицивилизации, такая:
— Заигрывание с низшими инстинктами человека приводит к его оскотиниванию, примитивизации.
— Простой человек становится источником и ретранслятором деструктивных желаний, которые считает (иногда от всей души и страдательно) «своим выбором».
— Продвижение деструктивных желаний заводят ситуацию в тупик,
— Дальше они раскрываются в деструктивный гнев деструктивных социопатов,
— И в деструктивные погромы.
Опосля чего же весь цикл повторяется на новеньком витке уводящей вниз спирали.
Естественно, определённый тип власти поощряет деградацию человека, поэтому что дегрода легче накалывать.
Но принципиально осознавать, что природа человека сама по для себя склонна «сбрасывать опции» до «начальных». Этот процесс часто довольно лишь немножко подтолкнуть, а дальше он уже идёт «самотягом».
Марксизм строил все свои расчёты на том, что человек, типо, стремится к наилучшей жизни (при всем этом марксисты всех судили по для себя). Отсюда и упования на то, что «базис» постоянно будет развиваться, увеличивать производительные силы, и вытянет всё остальное («надстройку»).
На данный момент, с учётом горьковатого опыта истории, можно сказать, что человек стремится к «наилучшей жизни» не по шкале беспристрастных характеристик, а лишь только в своём осознании. Как ему мозгов хватает – так и простираются его представления о «наилучшей жизни».
«Психоцентризм», полагая «базисом» совсем не вещественные условия жизни, а психическое состояние жильца (в таком случае все производительные силы только «надстройка» над психологическим состоянием собственного творца), гласит нечто, марксизму оборотное:
Общество постоянно приводит вещественные условия собственной жизни к интеллектуальному уровню собственной толпы. Проще говоря, дурачины, оказавшиеся в раю, стремительно низведут его до ада. Даже если им рай достался даром и в готовом виде!
Производительные силы общества могут как развиваться (вслед усложнению его коллективной психики), так и напротив, деградировать (но тоже не сами по для себя, а вслед психологической деградации). Никаких беспристрастных закономерностей в развитии либо упадке производительных сил нет, они заложники психологического состояния создающего их (либо гробящего) человека.
В любом случае общество обречено привести в соответствие все свои вещественные способности со средним состоянием психики собственного населения.
Мы плохо живём – поэтому что мы (средне-статистически) плохо думаем. Мы не много получаем, поэтому что мы (средне-статистически) не много думаем. Отдельный мыслитель, отвергнутый массой – независимо от собственных личных свойств попадает в разряд «городских безумных», и здесь верны слова В. Маяковского:
Единица – ноль, единица – вздор,
Глас единицы тоньше писка…
Что ты говоришь – непринципиально, пока тебя, твоего понятийного языка не соображают твои слушатели. Хоть какой оратор нем, пока аудитория не приблизится к его уровню.
+++
Психическое состояние общества часто выбрасывает гениев из властителей дум, и напротив, делает «властителями дум» кретинов. Аудитория желает слышать лишь то, что близко ей самой, и при расхождении уровней причисляет ораторов к «неинтересным» (в наилучшем случае).
В итоге власть (которая, на самом деле собственной – текст, принимаемый к выполнению) – бессильна быть умнее собственного населения. А свергается в этом случае, если очень уж подчёркнуто глупее среднего уровня.
Какой бы страшенной ни была власть – пока средний уровень мышления в обществе весьма низок – она полностью устраивает общество собственной эры (и в этом разгадка «принципа историзма» при оценке прошедших эпох). Пока общество само интеллектуально не повзрослеет – не повзрослеет и власть над ним.
+++
Для народа повзрослеть, отрешиться от инфантильности – значит начать добиваться от власти:
— не «новейших свобод» и показательного клоунского прислужничества;
— а новейших электростанций, тракторов, новейших рабочих мест, новейших горизонтов государственного производства.
И тогда отбор во власть будет идти не на волне личных симпатий (в базе собственной глупой и деструктивной), а по принципу проф пригодности устроителя государственного производства.
По другому инфантильные массы так и будут страдать с «пост-индустриальными» Зеленскими, которые близки к эстраде, но «жутко далеки» от вопросцев индустриализации, интенсификации.
Принципиально осознать, что экономические успехи важны не для начальства (у которого постоянно всё есть), а конкретно для народа, для широких масс, поэтому что с нехватками нужного в итоге отсутствия промышленного воспитания цивилизации сталкиваются не руководители (они постоянно в шоколаде), а конкретно широкие массы населения.
Начальству плевать на количество тракторов – ему лично тракторов постоянно хватает. Ему — отыщут, за золото ввезенный выпишут, если будет необходимо! Не плевать на количество тракторов и иной житейской техники производства – лишь беднейшим слоям!
+++
Отказ от технологического формата решения заморочек приводит к либеральной клоунаде, к «праздничку без будней», нескончаемому шоу, весьма стремительно приводящему «попрыгунчиков» к бедности и смерти.
Нежелание поддерживать цивилизованный стиль жизни соединено с недопониманием его взаимосвязей, недопониманием расплаты за «праздничек неповиновения».
Возникают издавна и отлично нам знакомые клубы химерности в головах и в обществе, угар слабоумными назойливыми мыслями – соединены с упованием на неведомое, непознанное.
Люди желают того, про что они же не знают, как оно работает!
Но желают! Поэтому что им внушили:
«Оно» обязано работать!
Как — непонятно, но обязано. Вот для вас фото Южной Кореи в 50-х годах, а вот сейчас, видите, работает! Как – не ваше дело!
По сути, естественно, «оно» так работать не будет.
«Оно» — неодушевлённое, и никому ничего не обязано.
+++
Вы сможете его применять – если осознаете его природу и происхождение.
Машинка есть машинка. Её необходимо уметь верно включать. Её необходимо уметь починить – зная её схему, и понимая, какой «узел» сломался.
И то и это – «тоталитаризм», поэтому что «вольный человек» не желает включать машинку верно, он желает включать, как он желает.
И он не желает машинку чинить – он верует, что если отдать механизму «свободу» (другими словами не трогать его) – то механизм сам отрегулирует себя, сам себя отремонтирует.
Из «раба» аннотации по эксплуатации машинки «вольный человек» ставит себя «государем». Это, непременно, весьма приятно и подчёркивает его «достоинство»! Для дурачка нет ничего красивее такового перехода в «свободное состояние», в каком машинка обязана его обслуживать, а сам он никому ничего не должен, и делает, чего же желает.
На данной нам привлекательности либеральных «свобод» много и жутко игрались негодяи и злоумышленники, уверявшие, что чем меньше поле обрабатываешь – тем выше будет на нём сбор. Нелепость данной нам «идеи свободы» возмещается её особенной сладостью. Ведь как было бы здорово выйти из рабства систем, в каких ты всего только «винтик» — и при всем этом ещё и уровень собственной жизни поднять!
+++
Базисная, начальная мысль настолько же безрассудна, сколь и презентабельна: благ в готовом виде много, их количество неисчерпаемо, для вас просто не дают их брать! Кто? Деспоты и коррупция!
Если убрать деспота и коррупцию, то пирожок сам себя выпечет и сам для вас в рот прыгнет.
Не верите – спросите у кабанов: они приходят за желудями под дубы, и там постоянно есть готовые, смачные жёлуди!
————————————————————————
[1] Экономия природных ресурсов вредит маркетингу: наименее колоритная упаковка продукта будет ужаснее продаваться, многоразовые вещи не дадут той прибыли, которую дают расточительно-одноразовые. Всякую разумную бережливость потребительское сознание, склонное к оргиям и кутежам, принимает как «скудость» и «нищебродство», и т.п.