Фото: Google maps
Армяно-азербайджанский конфликт, ставший полноценной Второй войной за Карабах, закончился подписанным при посредничестве России мирным соглашением.
Армения и армянский народ, если называть вещи своими именами, проиграли. Азербайджан и союзная ему Турция — выиграли. Точка перед нами или всё-таки многоточие — вопрос второй.
Не хочется кичиться своими удачными прогнозами, тем более в такой лично для меня прискорбной ситуации. И всё же напомню два-три из них.
30 сентября, в первые дни войны, я написал:
«Cейчас к территории боёв наверняка прибавится несколько (может, и много) десятков километров, а к градусу напряжённости — ещё несколько градусов. Но до азербайджано-турецкого марша на Ереван или армянского на Баку дело не дойдёт, и через какое-то время конфликт замрёт на линиях, отличающихся от довоенных не кардинально.
Правда, через какое-то время, возможно, как раз после американских выборов, сражение имеет все шансы возобновиться. И вот тогда о возможности большого регионального кровопролития придётся сказать уже не оптимистичное «скорее нет, чем да», а пессимистичное «скорее да, чем нет». Пока же — репетиция».
И действительно: решающая фаза после полутора месяца боевых действий, проходивших примерно во взятом на старте темпе, случилась ровно в период кульминации американских выборов.
Правда, большого, ещё большего, чем до этого, регионального кровопролития не случилось по причине капитуляции одной из сторон. До марша на Ереван дело не дошло, да и не особо надо было, но последствия для Карабаха и Армении сопоставимы с таким маршем.
А вот прогноз от 5 ноября (это дата публикации, написано чуть ранее):
«С одной стороны, решительное наступление с захватом если не Еревана, то Степанакерта стало бы для тюркской коалиции настоящим триумфом, в плане издержек очень дорогостоящим, но, извинимся за игру слов, стоящим того. С другой — на текущий момент вполне хватило и сухопутного соединения Азербайджана с Нахичеванской автономией и, следовательно, достижения непрерывной сухопутной связности в рамках маршрута Турция-Нахичевань-«основной» Азербайджан-Каспий (хотя и эта цель чревата немногим меньшим количеством издержек, чем предыдущая). Кроме того, Турции — но уже в отрыве от Азербайджана — выгодно «неокончательное решение карабахского вопроса», позволяющее обеспечить каспийскую логистику, иметь солидные позиции для международного торга и продолжать держать режим Алиева, чьи территориальные притязания будут реализованы лишь отчасти, на «коротком поводке».
Третий пример двойственности — столкновение Турции с Россией. В прямом, военно-материальном смысле слова, оно пока не произошло, но логика событий такова, что каждый новый виток эскалации — это одновременно новый шаг к нему. Ситуацию понимают в Москве, где российское руководство недавно заявило, что атака на территорию Армении автоматически включит все механизмы военной взаимопомощи в рамках ОДКБ.
Прекрасно всё понимает и Эрдоган, и не сказать, что считает такое столкновение катастрофой — в конце концов, значительная часть российской территории видится ему зоной влияния и прямой экспансии Анкары. Однако понимает он и то, каким подарком усиление российско-турецкой конфронтации будет, да и уже сейчас является для его «заклятых друзей» по НАТО. Описывая отношение США и Европы к российско-турецким отношениям, можно провести аналогию с линией Англии и Франции во время Первой мировой. Они, несомненно, хотели победы своей коалиции, то есть Антанты, и чтобы Российская империя внесла в него максимальный вклад, но при этом ещё и максимально ослабла. В общем, чтобы две «авторитарно-реакционные» монархии задушили друг друга, чтобы Россия не имела возможности и потенциала рьяно отстаивать плоды победы, а Германия (это желание англичан) сохранилась для дальнейшего противовеса русской экспансии (и отчасти французскому влиянию).
Во многом, отметим, данный подход сохранился у значительной части англосаксонской элиты и в годы Второй мировой. Памятно высказывание члена Демократической партии, сенатора от штата Миссури и будущего президента США Гарри Трумэна, появившееся в «Нью Йорк Таймс» 24 июня 1941-го года: «Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии, и таким образом пусть они убивают как можно больше, хотя я не хотел бы увидеть Гитлера победителем ни при каких обстоятельствах».
Пока что «султан» в известной мере соответствует невысказанным ожиданиям западных партнёров и, повторимся, понимает это. Но желаемый им стратегический итог всех его военно-дипломатических манёвров, в том числе и на кавказском направлении, — это окончательный переход из разряда объектов в разряд полноправных субъектов мировой политики. Поэтому нельзя исключать, что он сделает нестандартный ход и предложит России превратить Кавказ из арены двустороннего столкновения в арену двустороннего же положительного взаимодействия.
Собственно, такие сигналы уже идут, как по линии МИДов, так и по каналам межпрезидентского общения… Иллюзий, разумеется, питать не нужно — миротворческий механизм, если дело до него всё же дойдёт, Эрдоган хочет запустить если и не по принципу «игры с нулевой суммой», то уж точно не в ущерб себе».
Так и вышло — мирные соглашения в пользу Турции (о чём ещё будет сказано).
Ещё один прогноз был дан сразу после армянской «бархатной революции» весной 2018-го:
«Из-за резкого обострения отношений [США] с Москвой и Тегераном Еревану ждать особых преференций из-за океана тем паче не приходится. Порука тому и назначение на пост помощника президента США по вопросам национальной безопасности «ультра-ястреба» Джона Болтона, ненавидящего Иран, не любящего Россию, а союзную им Армению считающего однозначно неправой стороной в карабахском конфликте. Вашингтон, разумеется, не оттолкнёт Армению при увеличении прозападной составляющей её курса, но Хайастан [самоназвание Армении] нужен звёздно-полосатым господам в максимально ослабленном виде, без права голоса и лишь в случае готовности осуществить карабахское урегулирование по американскому сценарию, который будет один Бог знает каким».
Пашиняна с самого начала подозревали в желании урегулировать карабахский вопрос сомнительным и невыгодным для армян путём не только из-за его пресловутых связей с Соросом.
Никол Воваевич был известен ещё и своими связями с окружением бывшего президента Левона Тер-Петросяна, в своё время выдавленного из власти после статьи «Война и мир». В этой статье Левон Акопович недвусмысленно намекал, что нужно соглашаться на формальное возвращение Карабаха с присвоением широкой автономии.
Скептики считали, что Пашиняну, клеврету Тер-Петросяна, противопоставлявшему себя «карабахскому клану» армянской элиты и прорвавшемуся на волне этого противопоставления к государственному рулю, выгодно сбросить с баланса Карабаха и разорвать связующую нить между Ереваном и Степанакертом.
Может быть, даже не столько самому Пашиняну, сколько стоящим за ним людям.
За истекшие два с половиной года Пашинян делал многое, чтобы развеять подозрения.
Он показывал себя в карабахском вопросе «ястребом» покруче самого «карабахского клана», демонстративно отправлял сына проходить воинскую службу именно в непризнанную республику, от ориентации на Запад отшатывался обратно в сторону России.
Но запоминается, как известно, последнее слово, оказавшееся именно таким, как считали скептики.
Я не уверен, что нынешний армянский пока что премьер — осознанный диверсант, изначально и стопроцентно понимавший свою миссию, если таковая была, а все виражи закладывавший лишь для отвода глаз.
Многие из его действий, думаю, были вполне искренни; кроме того, их бы пришлось совершать любому армянскому лидеру, вне зависимости от идеологической ориентации и негласного «техзадания».
Просто этот не совсем глупый человек обладает ещё и чудовищным апломбом, самовлюблённостью, наполеоновским комплексом и сочетанием крайней наглости с крайней же наивностью — чего стоит брошенная в разгар боёв фраза:
«Главное не то, чтобы Республика Армения признала независимость Нагорного Карабаха, важно, чтобы другие члены международного сообщества признали».
Такому человеку легко ставить невидимые или не совсем видимые им ловушки и корректирующие политический путь преграды и барьеры.
Была предназначена Пашиняну миссия по «сбросу» Карабаха и, если была, понимал ли он её суть — даже сейчас доподлинно не скажешь.
Если была, понимал и думал, что такого рода «сброс» укрепит его личную власть, то, вполне вероятно, просчитался — его сейчас без особого трепета могут сделать козлом отпущения и под всеобщие проклятия отправить в небытие.
У французского маршала Петена, подписавшего в 1940-м фактическую капитуляцию перед лицом немцев и возглавлявшего затем прогерманский «режим Виши», послужной список содержал достаточно заслуг перед родиной, чтобы остаться для учебников истории не совсем уж однозначным персонажем. Пашиняна запомнят лишь как человека, сделавшего всё для национальной катастрофы и в итоге её зафиксировавшего.
Переходя к международным аспектам, приходится констатировать, что многоступенчатый план по ускоренной утилизации остатков российского влияния в Закавказье близок к успешному завершению.
Осуществлена эта утилизация руками Турции, в известной степени выполнившей черновую работу за агрессивный блок НАТО и вашингтонских империалистов.
Но! Эрдоган гораздо более умный и стратегически сметливый, чем Пашинян, лидер гораздо более сильной, чем Армения, страны. Он понимает, что в каких-то кампаниях вольно или невольно играет за своих западных друзей-врагов, и старается, в том числе и по итогам этих кампаний, обрести максимальную субъектность и играть уже только за себя (схожая задача стояла перед Россией во время Первой мировой).
Пока получается, хотя риски и тяжесть ноши с каждым разом всё возрастают. Достигнуты не только чужие, но и, главное, собственные цели.
Итак, Азербайджан окончательно определён в сферу влияния Турции и одновременно, как ни крути, самую малость Североатлантического альянса, членом которого Турция является (а дальше Вашингтон, сосредоточившийся сейчас на внутренних делах, и Брюссель постараются эту «малость» увеличить).
Ослабленная Армения, ясное дело, турецким вассалом не станет. Но она, причём, видимо, почти при любой власти, продолжит отход — в сторону Запада, а куда же ещё — от Москвы, ставшей в глазах армянского общества, наряду с Пашиняном, виновницей капитуляции.
Негатив, надо заметить, будет лишь нарастать пропорционально негативным издержкам российской миротворческой миссии в Карабахе.
Российский официоз всячески старался опровергнуть информацию о том, что в зону конфликта будут введены и турецкие миротворцы, хотя изначально об этом сказал И. Г. Алиев во время совместной видеоконференции с В. В. Путиным, и Владимир Владимирович Ильхама Гейдаровича вовсе не опровергал.
Затем, когда стало ясно, что речь всё-таки не о серьёзном количестве турецких военных, а о работе турецких офицеров в совместном центре по осуществлению режима перемирия, опровергать начали уже другое — что данный центр напрямую связан с российской миротворческой миссией.
Причина опровержений понятна: сотни и тысячи турецких солдат несколько испортили бы и без того очень хрупкую пропагандистскую картину «Россия — главная победительница карабахской войны».
Но так ли уж на самом деле хорошо, что эти солдаты не появятся?
Для реализации «пакета акций» в контроле за перемирием и территориями Анкаре хватит и немногочисленных офицеров. Зато на российских пограничников ляжет раздражающее армян бремя охраны транспортного сообщения между «основным» Азербайджаном и ранее отделённой от него армянской территорией Нахичеванской автономной республикой.
Речь фактически об аналоге экстерриториального коридора через другой коридор, Данцигский, который, будучи под польской юрисдикцией, отделял межвоенную Германию от собственно Данцига (Гданьска). Именно такого «коридора через коридор» III Рейх требовал от поляков.
Кроме того, именно на российских миротворцах будет вся ответственность за: 1) пресечение гонений азербайджанцев на остающееся армянское население районов, отходящих алиевскому режиму; 2) депортацию тех, кто решит уйти.
Такие гонения обязательно будут, а вот пресекать их без насилия и риска развязать новый конфликт довольно сложно. Вспомним торжественный, пафосный даже ввод российских миротворцев в Косово, где им в итоге оказалось нечего противопоставить албанцам и потворствовавшим им натовским миротворцам.
В итоге в 2003 году наше участие было свёрнуто, а после сербских погромов весной следующего года Владимир Владимирович сказал:
«Мы вывели оттуда воинский контингент не потому, что нам безразлично, что происходит в Косово, а потому, что присутствие там нашего контингента, который ничего не решает и ни на что не может повлиять, бессмысленно. Это являлось бы «крышей» для изменения ситуации в Косово, которое нам представляется ошибкой… Присутствие [российского] контингента не могло бы помешать вспышке насилия 17 марта этого года, и тогда бы мы несли за это ответственность. Я считаю это недопустимым».
Сейчас же передоверить роль «крыши» кому-то другому не получится.
Нет необходимости уточнять, что плохое состояние этой крыши, пропускающей град ударов по армянам, будет вызывать у них, армян, крайнее раздражение.
Попытка же пресечь азербайджанский ползучий террор чревата недовольством и сопротивлением уже азербайджанцев. Так и casus belli, коим является нападение на наших солдат, недалеко.
Впрочем, молодая Российская Федерация гордится уникальной способностью игнорировать любые casus belli. Очередной образчик мы получили за несколько часов до подписания мирного соглашения, когда азербайджанцы сбили наш вертолёт.
Нет, вовсе не обязательно было наносить в ответ ракетный удар по Азербайджану, это лишь у диванных пропагандистов вариант действий гротескно сводится к выбору между полным унижением и ядерной войной.
Но существует целый ряд возможных, болезненных для виновника мер экономического, политического, дипломатического и иного характера.
РФ же сначала по традиции выразила глубокую озабоченность, а затем и вовсе… «позитивно оценила» признание Азербайджаном своей вины. Хочется верить, что хоть репарации не заплатят за такой недопустимо жёсткий шаг, как изначальная глубокая озабоченность.
Забавно, кстати, было наблюдать, как иные властители дум и самобытные мыслители по мере поступления новых «методичек» почти мгновенно изменили отношение к трагедии с вертолётом и вообще карабахской развязке.
Путь от «наваляем Ильхаму» до «провокаторы хотели, сбив вертолёт, помешать блистательной дипломатической победе, но мы не поддались» оказался очень коротким; не знаю уж, насколько дешёвым.
И нет бы честно сказать, что РФ разменяла одну большую военно-геополитическую катастрофу здесь и сейчас на комбинацию из нескольких чуть меньших и чуть отодвинутых во времени, а «воцарение на Кавказе» напоминает присказку про мужика, который поймал медведя, но не может его привести — «медведь не пускает».
Кому нужна такая правда, когда на дворе, и вовсе не только загнивающее-западном, эпоха постправды? Иные энтузиасты будут трубить о великолепных российских победах, даже когда турецкие «вежливые люди» окажутся на улицах Казани, а, скажем, польские в, скажем, Смоленске.
Впрочем, может, и не будут, ибо к тому времени иссякнет финансовая подпитка энтузиазма.