Фото отсюда
Как будут развиваться дела с США опосля скандального заявления Байдена
Время перезагрузок миновало. В Вашингтоне это сообразили ранее, чем в Москве. В отличие от предшественников, Джо Байден начал не с примирения, а с обострения. Продлив СНВ-3, америкосы получили пятилетнюю отсрочку решения по-настоящему волнующего их в отношениях с Россией вопросца стратегической сохранности. Больше в двухсторонней повестке дорожить нечем.
Диалог Рф и США пришел в точку, к которой он постоянно стремился крайние лет 10. Крах политики «перезагрузки» в 2011 году задал нисходящую линию движения этих отношений. Редчайшие эпизоды сотрудничества, как, к примеру, совместная инициатива по уничтожению хим орудия Сирии в 2013-м, не развивались во что-то системное и долгосрочное. «Внешнеполитическая надменность» не позволяла Вашингтону серьезно разглядывать нескончаемые предложения Москвы «договариваться по весомым для обеих сторон темам». Русская реакция на наружные кризисы (Украина, Сирия) виделась южноамериканским элитам ревизионизмом увядающей державы.
Социально-политические расколы и приход Трампа и совсем сделали Россию «ядовитым фактором» внутренней американской политики. Дела Соединенных Штатов с наикрупнейшей ядерной державой сузились до темы «вмешательства» данной нам державы в южноамериканские выборы и хакерские проникания в компьютерные серверы одной из партий. Слово «сотрудничество» равномерно ушло из лексикона и сменилось на deconflicting (устранение конфликтных ситуаций), и то применительно только к Сирии. Список тем, которые можно просто тихо дискуссировать, сократился так, что их можно перечесть по пальцам одной руки. Когда сделалось понятно, что даже такое обсуждение чревато санкциями и новенькими антироссийскими кампаниями, утратил смысл формат президентских саммитов. Каналы коммуникации обрывались, диппредставительства запирались, а вся интрига отношений свелась к вопросцу: когда и за что США и их союзники введут новейшие санкции?
Демократы четыре года правления Трампа считают периодом «русского ига» в американской политике, избавиться от которого удалось только благодаря избранию Байдена. Он-то и поможет Америке вернуть мировые позиции. С данной нам точки зрения, Байден, назвав Путина «убийцей», не попросту озвучил мировоззрение значимой части истеблишмента США, да и сделал заявку: «Америка возвратилась».
Версий, почему эти слова были произнесены конкретно на данный момент, много – от «бытовых» до конспирологических, политических и геополитических. Самое обычное разъяснение – это была неудобная реакция на провокационный вопросец журналиста: Байден вправду известен своими ляпами и в вебе даже получил прозвище «машинки перлов» (gaffe machine). Любители конспирологии убеждены, что всему виной борьба демократических кланов. Мол, ведущий ABC Джордж Стефанопулос – близкий человек Клинтонов, которые желают поскорее высадить в президентское кресло свою протеже, Камалу Харрис, и ради этого стараются подставить Байдена. К тому же у Хиллари Клинтон личная неприязнь к Путину, так что в данной нам ситуации для нее приятное совместилось с полезным. Белоснежный дом, правда, скоро заявил, что Байден о собственных словах не сожалеет, потому, даже если в интервью он и «сболтнул излишнего», отыгрывать вспять америкосы не стали.
Еще есть версия, согласно которой, произнесенное Байденом рассчитано на внутреннюю аудиторию: на контрасте с «мягеньким» в отношениях с Путиным Трампом показать, что сейчас Америкой управляет реальный, «твердый» фаворит. Либеральная пресса и блогосфера конкретно так и оценили поступок Байдена. Если эта версия верна, то выходит, что «русский фактор» и лично Путина употребляли для решения вопросцев локальной американской повестки. А раз так, то ценность межгосударственных отношений с Россией для сегодняшней администрации – «три копейки в базарный денек».
В конце концов, «геополитический нарратив» утверждает, что слова президента США – это преднамеренное увеличение ставок с целью еще посильнее дискредитировать Россию. Это быть может соединено с намерением торпедировать «Северный поток-2», сорвать договоры на закупку третьими странами вакцины «Спутник V», нагнетанием противоречий снутри русского общества либо «КНДРизацией русского режима» в очах мирового общества. Мотивированная аудитория в таком случае – вне США.
Какую бы из этих версий ни принять на веру, обе предлагаемые Москве роли – внутреннего жупела либо наружного неприятеля – не попросту неприемлемы для русского управления, а на неопределенно длинный срок исключают возможность договариваться о чем-либо с США.
Вправду, современный Китай, а не Наша родина, видится Вашингтону основным вызовом южноамериканскому преобладанию в XXI веке. Но Наша родина стала свободно конвертируемой политической валютой на внутриамериканском рынке и в отношениях с союзниками. Это удачный, понятный элитам и некой части западной публики (хоть и не многим) противник, в особенности когда его можно впрямую сравнивать с президентом–выходцем из КГБ. Сиим противником можно пугать, под «российскую опасность» принимать какие-то законы и биться с трампистами, добиваться от западноевропейских союзников платить за южноамериканский «зонт сохранности», восточноевропейским – под эту же опасность – выделять ресурсы и располагать на их территориях контингенты, а азиатских партнеров стращать санкциями за покупку русских вооружений. При всем этом в США убеждены, что как Америке пригодится русское содействие по какому-то важному вопросцу, Москва усвоит, простит и поможет. «Можно идти и сразу жевать жвачку» – южноамериканский фразеологизм, которым Байден обрисовал общий подход администрации к Рф в том же злосчастном интервью.
По большенному счету, практически постоянно так и было. Наша родина считала, что конкретно так «равновеликие державы» и должны вести взаимодействие. США были убеждены, что по другому и быть не может – «российские же желают ощутить себя величавыми». Самое время Москве понять, что «величие» обязано определяться не умением угодить супердержаве и быть общепризнанным ею в качестве «равного» – мировидение американских элит в принципе исключает признание кого-либо равными для себя, – а способностью создать себя такими в критически важных отраслях – военной и цифровой сферах, техноплатформах, экономике, здравоохранении.
Отзыв русского посла из Вашингтона – реакция на слова Байдена, но к переоценке отношений с США взывала вся логика их развития в крайние пару лет. Парадигма 90-х годов символически канула в Лету в мюнхенской речи Путина в 2007-м (а содержательно еще ранее), парадигма нулевых – с присоединением Крыма в весеннюю пору 2014-го. Сегодняшний эпизод – еще одна «точка отсечения». Но даже теперешнее состояние быть может промежной станцией: в наиблежайшие недельки США обещали доп «меры вразумления» Рф за «попытку информационного воздействия», сейчас на выборах-2020 и хакерские проникания по т.н. «делу SolarWind».
Намерения спаливать мосты Москва пока не выказала и, возможно, будет ориентироваться на то, какие еще шаги предпримут америкосы. Не исключено, что в итоге Наша родина пойдет на понижение уровня отношений. Если к конструктивным мерам Москва не готова – наилучшим решением на текущем шаге может стать «стратегическая пауза», – время серьезно поразмыслить, есть ли на данный момент в отношениях с США что-то, чем в принципе необходимо дорожить, и чего же совершенно Наша родина желает от Америки. В любом случае продолжение отношений в прежней логике – это новейшие расстройства и неверные надежды на «перезагрузку».
Создатель – директор Центра многообещающих американских исследовательских работ ИМИ МГИМО