Мой тесть – гений огородничества. Вместе с тёщей они на очень маленьком клочке земли выращивают необычайное количество помидоров и огурцов, и прочей садоводческой продукции. В 1990 году мой тесть поневоле выступил бы «аргументом рыночников», которые, собственно, тем и занимались, что такие примеры отыскивали и в нос ими тыкали. Вот, мол, частная инициатива человека на собственной земле, а вот вам колхозы! Наиболее «одарённые» рыночники продолжают это делать и сегодня. Но уже по инерции: всем думающим людям сегодня ясно, что в макросистемах ЭТО ТАК НЕ РАБОТАЕТ.
Формула личной инициативы имеет большое позитивное значение в приложении к высокой профессиональной компетенции. Если освободить личную инициативу знающего своё дело человека, то он поистине творит чудеса производительности. И если такого человека высокой компетенции берут в качестве иллюстрации, то получается очень убедительная картинка. Вот ему не мешают работать – вот результат. Что и требовалось доказать.
А в чём подвох?
Если освободить личную инициативу сразу у всех – то высвободится ведь не только компетентный человек, но и некомпетентный. Сами подумайте: если всех освободили, то как же иначе?! И, разумеется, свободный некомпетентный начнёт мешать своей свободой компетентному. В итоге получится (уже получилось!) – хуже, чем было до «освобождения».
+++
По самой своей сути (аналитически разбираем) – личная инициатива есть свобода приложения ума и труда к сырью, дарам природы. Есть некий исходный мир, который дан нам бесплатно и до начала процесса какой-либо обработки. Казалось бы, глупо доказывать, что если обрабатывать нечего – то и труда никакого не получится. Однако доселе всех клюют сторонники «трудовой теории стоимости», по которой труд – единственный источник стоимости[1].
То есть, коли вы будете толочь воду в ступе днём и ночью – то произведёте очень много стоимости. А если подключите к этому делу могучую технику, то ещё больше стоимости.
На самом-то деле труд (приложение ума и рук, инструментов к сырью, «конструменту») – понятие, конечно же, прикладное. Прежде чем переделывать мир под свои удобства – надобно сперва иметь этот самый мир. Это вам любой безземельный крестьянин и любой безработный слесарь на пальцах объяснят.
Труд не может создать стоимость. Он может добавить стоимости к исходному конструменту, но может и отнять её, уменьшить, если бестолковый. Глыба мрамора, конечно, дешевле прекрасной статуи, но если просто кувалдой раздолбать мраморную глыбу на мелкие куски, труда затратите много, а стоимость существенно сократится. Но в любом случае, услышьте меня – труд стоимости не создаёт.
Умный и качественный труд (приложение инструментов к конструменту) – зависит от созданных для него условий, и остаётся полезным только в этих условиях. Если условия изменить – то любой умный и качественный в них труд превратится в безумие и нелепость.
А потому свобода личной хозяйственной инициативы компетентного человека – не является благом сама по себе. Она является экономическим благом только в точке пересечения личной свободы, компетентности в деле и условиях, соответствующих этому делу. Если хотя бы одна из этих линий потеряна – то личная свобода становится путём к нищете, бандитизму, хулиганству, тунеядству и иным асоциальным моделям поведения.
+++
Вообразите, что один человек придумал, как вырастить много-много кур. А другой придумал, как очень дёшево и быстро извлечь много меди из недр. А третий сочинил прялку, чья продуктивность в 10 раз больше стандартных прялок. А четвёртый… ну, вы поняли!
Что будет со всеми этими людьми в условиях свободного рынка? Не хочу каркать, но (такова жизнь!) – скорее всего, их всех убьют. Может быть, не до смерти, но сильно им накостыляют, и вместо прибыли они останутся с фингалами на теле и в душе. В любом случае, ничего хорошего с ними при свободном рынке не случится.
1. Они опасны для своих конкурентов, тех, кто является «отстающим» по отрасли. И чем мощнее их прорыв – тем больше «отстающих» образуется, которые их ненавидят. Но это – самая маленькая беда. Хотя конкуренты и попытаются уничтожить «народных умельцев» — конкурентам могут помешать власть, общество и т.п.
2. «Народные умельцы» опасны для власти. Вы спросите – почему? Да потому что деньги – и есть власть! Поймите: деньги не следствие власти, не продукт её, не сопутствующее ей явление, а, собственно, она сама. Не в меру даровитый «народный умелец» со своей чудо-прялкой гребёт деньги лопатой. А значит – он (думает об этом или не думает) – смещает центры силы в области власти. Он подрывает действующую власть своим растущим и выталкивающим её финансовым могуществом.
3. «Народные умельцы» с чудо-прялкой наперевес – ненавистны и обществу, в котором господствует рыночная конкуренция. Непосредственные соперники по отрасли – ненавидят их за ускоренную пряжу. Пряжа как продукт – волнует не всех. А вот деньги (по итогам трудов) – волнуют всех и каждого. В обществе сложились определённые балансы доминирования и ущербности, в нём есть влиятельные и подавленные фигуры. Весь этот баланс летит к чертям – потому что, видите ли, кто-то придумал чудо-прялку! Вчера богатые теряют вчерашнее своё влияние. Вчера центровые – выталкиваются из центра внимания, и т.п.
А потому конкуренты попытаются уничтожить флагмана в сфере производства, но если у них не получится – власть навалится на флагмана, отбирая уже не инструменты, а деньги, выручку. И общество в этом «раскулачивании» власти очень даже поможет, негодуя на «скоробогатых нуворишей».
Таков итог «свободного рынка» для инноваторов…
+++
Как же технический прогресс реализуется в истории? Ведь очевидно же, что он двигался через века, от лучины к лампочке и т.п. Правда, с какой-то очень разной скоростью! В ХХ веке – он скакал, как кенгуру, так, что с ума свёл людей. А в предыдущие века – он полз медленнее черепахи. Почему?
Антропологи говорят, что человек, по меньшей мере, последние 10 тысяч лет физически и по уровню способностей не менялся. Считать, что Аристотель был глупее нас с вами, только лишь потому, что жил задолго до нас – несколько самонадеянно с нашей стороны.
Но если человек одинаков – то почему такая разная скорость у прогресса техники по векам и тысячелетиям? Почему 100 лет 1900-2000 года дали гораздо больше, чем 1000 лет 900-1900 года?
Обычно, исторически, инноватора, «народного умельца» брали под своё крыло какой-либо могущественный и страшный магнат (модели «Сталин») или церковная организация, тоже монструозная по своему строению. Вначале наука, грамотность и познание вообще развивались ТОЛЬКО за церковной оградой. И довольно долго это продолжалось. Светские магнаты-покровители, прикрывающие инноватора своей властью и могуществом, появились, с исторической точки зрения, недавно.
Очкарик, мастерящий свои фокусы под зонтиком тирана – конечно же, никакого отношения к свободному рынку не имеет. Он, во-первых, сам ни в чём не свободен, кроме узкого, порученного ему направления разработок. Во вторых – он искусственно отделён от своих конкурентов и прикрыт от завистников общества. В третьих – для государства, создающего ему условия, он – он дойная корова, которую запрещено резать, и несушка, которую запрещено варить в супе. Чиновникам предписано ждать с него молока и яиц, и запрещается (что, конечно, проявление несвободы) рвать с него говядину и окорочка.
+++
Если человек в тяжкой форме бездарен, туп, как дерево, начисто лишён смекалки – то даже идеальные условия ему не помогут повысить производительность, поднять продуктивность труда. И через это мы раскрываем РОЛЬ ЛИЧНОСТИ в производстве: разные личности в одинаковых условиях по-разному продуктивны.
Одна личность, после того, как ей создали условия, ракету в космос запустит.
А другая – в тех же самых условиях – больше, чем на пьянство, ни на что не способна.
Но, признавая роль личности, трудолюбия или нерадения, креативности или бездарности, ответственности или безответственности отдельно взятого человека, давайте признаем и другую очевидность.
А именно: без условий все личные качества нивелируются общим нулевым результатом.
А создание условий связано не со свободой всех и каждого, а напротив, с блокировкой этой свободы по всем направлениям, кроме единственного, избранного к разработке!
Человек, призванный нарастить урожайность или улучшить машиностроение – не должен думать ни о чём, кроме урожая или машин. Он не должен отвлекаться на дурацкие вопросы рынка – куда девать огромный урожай, кто его купит? Потому что когда такой вопрос актуален – то урожайность уходит на второй план, производитель подлаживается под спрос, а не под производственный результат. Он выращивает в два-три раза меньше пшеницы или картофеля, чем технически может – потому что вырастить максимум для него означает банкротство.
Человек не должен отвлекаться на все эти «кунг-фу» с вымогателями, рейдерами, мошенниками на доверии, и прочей публикой «чёрного передела». Потому что иначе он будет развивать не пальцы, а кулаки! И главной задачей станет, как в Средние Века – не произвести продукт, а отбить его у всяких стервятников, после того, как он произведён.
Знаете, что увеличивает длину и силу струи в гидравлике? Уменьшение отверстия! Вода из шланга падает нам под ноги, но мы можем метнуть струю метра на два – сжимая, уменьшая пальцами диаметр выхода струи!
Нечто подобное действует и в области научно-технического прогресса. Чем более узкий коридор оставлен для личной инициативы и смекалки производителя, тем мощнее реализуется потенциал научного и технического поиска.
По формуле: «думай только об этом. Все остальные вопросы мы для тебя закроем, ото всего остального прикроем».
Почему средневековый хронист много читал и писал хроники (летописи)? Почему нет летописей и хроник языческого периода? Да потому что язычники этим не «заморачивались»! Хронисту создавали условия для его очень специфической работы, его кормили, одевали, защищали, специально для него возведя крепостные стены монастырей и т.п. Хронисту церковное начальство ставило очень узкую задачу, одновременно освобождая ото всех остальных задач биологического выживания.
Что в этой ситуации от «свободного рынка»? Ничего.
Хронист, конечно, не смог бы вести хронику – если бы «парился» с бытовыми вопросами наравне со всеми. Он бы метался в поисках хлеба и уклоняясь от топоров, и это не дало бы (и не давало!) развиваться его природной любознательности в области отвлечённых вопросов.
+++
Так что прогресс общества – это, в первую очередь, условия, созданные для людей, и лишь во вторую – личные качества, способности личности. Личность вне соответствующих условий либо погасит свои таланты, либо использует их в какую-то совсем другую сторону. Например, для обмана простаков, для разбоя и хищений, для быстрого личного обогащения за счёт общества, и т.п.
Но «рыночные свободы» никаких условий для повышения производительности не создают. Они создают (совершенно свободно) – хаос и мешанину, в которых востребованы совсем иные качества, нежели талант инженера-конструктора. Перспективного умельца глушат его же собственные коллеги, его обирают до нитки часто меняющиеся и вечно голодные волки власти, его игнорирует и не понимает (в лучшем случае) – окружающее общество.
Если у тебя всё отбирают – то зачем производить больше? Какой-то минимум вырабатывать придётся, чтобы не сдохнуть, но стоит этот минимум превысить – и ты уже лакомая добыча для рыночных волков. Которые рыскают взад и вперёд, осуществляя рейдерские захваты перспективных предприятий…
Вы спрашивали меня, почему тысячелетиями прогресс шёл черепашьими темпами? Да потому что господствовал рынок! В условиях свободы всех – украсть, отобрать – быстрее и легче, чем выдумывать и внедрять новую технологию. И хотя человек времён Аристотеля был не глупее по своим задаткам современного человека – веками и веками он топтался на месте.
+++
В истории социализма есть фаза количественного накопления и качественный рывок. В полном соответствии с законом перехода количества в качество, социализм, прежде чем провозгласить себя, сам себя осознать – очень долго накапливался в тканях старого общества, анонимно, инкогнито и в качестве элементов микросоциальной среды.
Если мы скажем, что человек перестал быть животным в 1917 году, то будем, разумеется, не правы. Человек не может за один день или за один год так радикально психологически поменяться.
Человек накапливался по каплям и молекулам в тканях того зоологического пространства, которое и представляет из себя напрямую взятый из дикой природы мир рыночного хаоса и частной собственности.
Всякий, даже оголтелый левак – понимает, что рыночное общество неоднородно. И что есть «рынок» и «рынок». И, как говорят в Одессе, между ними «две большие разницы». Только безумец скажет, что в Либерии и Норвегии – один и тот же рынок!
Капитализм преодолевает сам себя через духовное развитие человеческих масс и торжество породившего цивилизацию абстрактного мышления, век от века усиливая склонность разума к обобщениям. А где обобщение идей, где появляются общие принципы – там неизбежно и обобществление имуществ. Это просто отражение абстрактного разума в окружающей его материальной реальности!
+++
И посему ход прогресса из века в век ускорялся. Конечно, XIX век не сравнится с ХХ по глубине и качеству прорыва в мир Космоса и Атома, но всё же и XIX век весьма продуктивен. Причина? В его тканях уже очень много социалистического! Множатся государственные программы и государственные предприятия, вне рыночной конкурентной среды творят учёные (в специальных оранжереях академий и кафедр) и люди искусства.
Человечество выделяется из зоологического хаоса грубой силы и моментального пожирания, сохраняя ещё много архаичных, звериных черт, оно, в то же время, исподволь накапливает в себе новое начало общественных отношений.
Главная же суть, что «человек производительный» получает прикрытие (сперва очень и очень дырявое) от «человека расхитительного». Не имея такого прикрытия даже самый талантливый (в смысле науки и техники) человек растратит и жизнь, и себя на бессмысленную (с точки зрения прогресса цивилизации) борьбу за выживание, спасёт себя или не спасёт – но, как в XXI веке до н.э., ничего не прибавит к образу жизни человечества.
XIX век с его научно-техническим прогрессом (связанным не с изменениями человека как биологического организма, а с появлением у человека условий расширенно созидать) – создал условия и предпосылки для научно-технической революции ХХ века. Того века, который немыслим без СССР – учитывая и то колоссальное влияние, которые СССР оказывал на своих врагов, заставляя их стремительно меняться.
+++
Но кроме вехи 1917 года, есть ещё и обратная веха, 1914 год. Всё звериное в человеке, сопротивляясь прогрессу цивилизации и новому в жизни, выразилось в разжигании чудовищной и бессмысленной мировой бойни, целью которой был банальный грабёж: отнять и захапать, вместо того, чтобы придумать и производить.
Социализму не дано было развиваться без конфликта (что случилось бы, если бы не катастрофа 1914 года). Как система мировой социализации не началась и не закончилась в 1917 году, так и мировая война не началась и не закончилась в 1914. И то, и другое, создавая противоречивые завихрения истории, длится и в наши дни.
Или мировой прогресс (неизбежно связанный с отмиранием рыночного производственного хаоса и зоологического атавизма неограниченной частной собственности), или мировая война, в которой всё зоологическое, под видом «свободы и священной собственности» отстаивает себя, защищаясь от цивилизации.
Старый мир, по сути своей, животный, густо заквашенный на низших инстинктах биологического организма, сформированных до появления разума и человека, не сдаётся без боя.
Прогресс цивилизации приводит этого Зверя в человеке в отчаяние и неистовство. Чем быстрее развивается новое – тем страшнее и яростнее реагирует на это ветхое, отжившее и чудовищное, живущее в мрачных глубинах подсознания.
Всё это звериное, косматое, первобытное, плотоядное, свойственное пещерным каннибалам – избрало в наши дни себе прикрытием лозунг «свободы». Разумеется, понимая «свободу» в очень и очень специфическом смысле. Как право на личный иррациональный произвол вопреки закону, государственному планированию и разуму.
+++
И в связи с этим скажу, что обязан сказать: нет более реакционной идеи, более махрового мракобесия – чем идея «свободы» всех ото всего! Социализм никогда не был движением за свободу как произвол, самодурство и всеядную толерантность!
Речь шла только о том, чтобы высвободить полезные, положительные качества труженика от гнёта и самоуправства социальных паразитов, преодолеть отчуждение трудящегося от инструментов и плодов его труда. Чтобы строители домов сами имели жильё, хлеборобы не голодали без хлеба, а сапожник не ходил без сапог! Чтобы человек получил доступ к тому, что сделано его руками – и через это труд получил бы смысл, стал бы привлекателен для человека.
Это довольно узкая сфера «свободы добродетели», не имеющая никакого отношения к высвобождению всего зверя, всех тёмных и страшных неистовств, заложенных в человеке первобытностью, как старая, ржавая бомба. От ветхости ещё более опасная, потому что более склонна взорваться в любой момент!
У нас есть зверинец – и мы раскроем все клетки: пусть львы, тигры, крокодилы, гиены свободно гуляют по городу… Так, что ли?!
Одно дело, если мы говорим о безземельном батраке, которого сделает свободным (в производственном плане) доступ к земле; и совсем другое дело – говорить о «свободе» содомита на однополые браки! Неужели это непонятно?!
Социализм принципиально лишён полноты человеческой свободы – потому что всё худшее, скверное и опасное в человеке должно подавляться. И более эффективно, чем это делала буржуазная карательная система! Социализм не только освобождение человека по отношению к орудиям и плодам его трудов, но и, в определённом смысле, закрепощение человека, предполагающее ужесточение нравственных норм, пресечение всяких попыток произвола и безобразия, к которым угнетательские общества «терпимы».
Если социализм не включает в себя этого трезвого понимания об определённой доле закрепощения и подавления дурной свободы в человеке – он или утопия или обман!
Если он сулит свободы всем и во всём, то он раскрепощает чешущиеся кулаки хулиганов, итогом драки которых и является капитализм: драка свободных людей выявила самых сильных и свирепых, эти победители в драке всех нагнули и подмяли под себя, навязали всем собственные правила, сделали себя хозяевами положения. Так капитализм и возник!
+++
Именно по этой причине внутренняя зоология в человеке прикрывается внешне лозунгом «свободы», именно под знаменем «свободы» ведёт подонков общества на штурм цивилизации и сворачивание прогресса.
Буржуазная свобода – не только произвол агрессора, но и беззащитность подвергшегося агрессии.
Он не может осуществлять большой программы преображения производственной сферы – потому что в любой момент может подвергнуться набегу очередных «номадов», любителей отчуждать чужой труд. И в процессе грабежа – ещё и рушить, жечь то, что не в состоянии с собой утащить…
А значит, потенциальная жертва рыночного рейдерства и недобросовестной конкуренции – переходит в «эконом-режим», производя минимум выживания, и ничего сверх того. Именно в таком режиме прозябания в нищете люди и жили ТЫСЯЧЕЛЕТИЯМИ, не потому что были другими, отличными от нас анатомически! А просто потому, что у них не было условий развивать и развиваться.
А потому личная инициатива – либо бессильна, либо патологически-злобна, если ей не создано условий, защищающих и одновременно ограничивающих запланированное дело прогресса, накопления знаний и инструментов для его рывка.
Формула прогресса – личная инициатива в добром деле + создание необходимых условий для её реализации. Только так, иначе двигатель цивилизации не двигать будет, а взорвётся!
——————————————————
[1] Теория трудовой стоимости составляет фундамент классической политической экономии. Эта теория последовательно развивалась У. Петти, Л. Смитом, Д. Рикардо и их многочисленными последователями и популяризаторами. Логически стройная концепция теории трудовой стоимости была создана К. Марксом. В соответствии с теорией трудовой стоимости единственным источником стоимости товара является труд. Поскольку цена есть денежная форма стоимости, то, следовательно, основу цены составляет израсходованный на производство товара труд.