Всепригодный боевой бот Talon («Коготь», США) с дистанционным управлением
©Vital Archive/ Vostock Photo
Смертоносные автономные системы (САС) – так на площадке ООН определяют орудие, способное поражать цели без роли человека. Противники данных технологий предпочитают термин «роботы-убийцы» (Killer Robots), подчеркивая потенциальную опасность, исходящую от гипотетичной армии бездушных «терминаторов» под управлением какой-либо Скайнет. Похоже на фантастическую страшилку, но специалисты молвят, что технологии впритирку приблизились к созданию САС. А возникновение крайних по уровню политических, этических и юридических последствий будет сравнимо с созданием ядерного орудия.
Недорого и не постоянно отлично?
Крайний всплеск медийного энтузиазма к боевым ботам был связан с военным конфликтом в Нагорном Карабахе, где азербайджанская армия удачно применила разведывательные и ударные беспилотники израильского, турецкого и китайского производства. Мелкие и относительно дешевые «Харопы» и «Байрактары» (использовались в том числе как дроны-камикадзе) лихо расправлялись с наземными целями – уничтожали ракетные установки, зенитные комплексы. Чудилось бы, вот она, эпоха дронов – не сейчас завтра эти умные машины похоронят классические вооружения!
Но не нужно торопиться с выводами. Как объяснил «Профилю» военный эксперт, основной редактор журнальчика «Арсенал Отечества» Виктор Мураховский, подавляющее большая часть современных робототехнических комплексов (РТК), работающих в воздухе, на земле и на море, являются дистанционно управляемыми. Строго говоря, это не совершенно боты, ведь их пилотирует человек, пусть и на расстоянии. Эффективность схожих систем ограничена «необходимостью вольного доступа к электромагнитному месту», либо, по-простому, к каналу связи.
Ракетным ударом с южноамериканского беспилотника MQ-9 Reaper («Жнец») 3 января 2020 года при выезде из аэропорта Багдада был убит иранский генерал Касем СулейманиMariusz Burcz/ Vostock Photo
На практике это означает, что ударные беспилотные летательные аппараты (БПЛА), летающие бомбы и остальные подобные агрегаты неплохи, если вы имеете дело с на техническом уровне слабеньким противником, который не располагает средствами радиоэлектронной борьбы (РЭБ), способными подавлять частотные спектры. Другими словами когда вы воюете против «бармалеев» в пустыне, повстанцев либо армий третьего мира. А ровно это мы и следили в Карабахе и еще ранее на Ближнем Востоке.
Но все изменяется, если у врага имеются системы РЭБ, если он может организовывать радиоэлектронную разведку, подавлять частоты, а тем более владеет орудием, генерирующим массивные электромагнитные импульсы. В этом случае КПД телеуправляемых систем резко падает. Ведь напичканный сложной электроникой и умным орудием беспилотник даже не надо сбивать, довольно заглушить канал связи, и он перевоплотится в груду никчемного сплава и пластика. Вспомним Сирию – в 2018 году целые эскадрильи управляемых через спутник кустарных дронов-бомбардировщиков штурмовали русские базы в Хмеймиме и Тартусе. Большая часть неприятельских БПЛА была обезврежена системами РЭБ, другие сбиты «Панцирями-С». Вред от налета – лишь израсходованные снаряды 30-миллиметровых пушек.
Кто быстрей
Меж тем специалисты предсказывают, что применение ботов и искусственного ума в военных конфликтах XXI века будет возрастать в геометрической прогрессии. С полной роботизацией боевой техносферы связывают новейшую гонку вооружений и даже изменение геополитического ландшафта. Под роботизацией предполагается не только лишь насыщение армий различными дронами – летающими, ездящими либо плавающими. Как отмечал директор программки ПИР-Центра по новеньким технологиям и интернациональной сохранности Вадим Козюлин, элементы автономности и искусственного ума (ИИ) будут просачиваться во все сферы военного противоборства. Возникают технологии, способные придать способности боевых ботов обычным системам вооружения – ядерным комплексам, спутниковым системам, системам ПРО и т. д. В наиблежайшее время стоит ожидать возникновения новейших видов орудия и подразделений: киберкомандование, средства разведки на базе ИИ, автономные тс, робототехнические подразделения.
Что до новейшей гонки вооружений, она уже идет. За 20 лет, начиная с середины 80-х, США, Британия, Германия, Франция, Китай, Израиль прирастили объемы финансирования программ по созданию боевых ботов. Анонсированная Пентагоном так именуемая «3-я компенсационная стратегия» может уже к середине столетия перевоплотить вооруженные силы Соединенных Штатов в армию ботов – так молвят западные специалисты. К примеру, еще в 2015 году министр военно-морских сил США Рэй Мабус заявил, что самолет 5-ого поколения F-35, может быть, станет крайним пилотируемым истребителем ВМС, а новейшей реальностью будут беспилотные летательные аппараты. Южноамериканские военные считают, что к 2030 году толика беспилотных аппаратов составит 30% от всего парка боевых машин, в итоге боевые способности подразделений вырастут в 2–2,5 раза. За крайние 20 лет в Штатах возникло порядка 200 прототипов боевых РТК, управляемых дистанционно, либо отчасти автономных.
Русское Минобороны еще в 2014-м утвердило специальную мотивированную программку «Создание многообещающей военной робототехники до 2025 года», согласно которой толика ботов в общей структуре вооружения и военной техники обязана достигнуть 30%. Представители нашего военного ведомства заявляли, что в войсках эксплуатируются 10-ки наземных и морских РТК и сотки БПЛА различного предназначения. Новейшие системы вооружений, вроде танка Т-14 «Армата», конструируются с возможностью их конвертации в беспилотники.
На нынешний денек, по оценке доцента Академии военных наук Сергея Макаренко, наиболее 3-х 10-ов государств разрабатывают БПЛА различных типов и армии наиболее чем полусотни государств имеют их на вооружении. Виктор Мураховский гласит, что в военных конфликтах крайних десятилетий участвовали 10-ки тыщ беспилотных систем. К слову, опыт крайних ближневосточных конфликтов показал, что беспилотники доступны не только лишь постоянным армиям, да и партизанским формированиям: собрать рабочий дрон-камикадзе можно практически из скотча и палок.
Научатся мыслить и станут убивать
Перспективы развития боевых РТК специалисты связывают с переходом от дистанционно управляемых систем к автономным, способным решать задачки с наименьшим ролью человека либо совершенно без него. Сам отыскал цель, опознал ее и уничтожил. При всем этом возникает набор рисков, связанных с исключением человека из цепочки принятия решений, – на интернациональных площадках это именуется «неувязкой важного людского контроля». Можно ли делегировать машине право на убийство? Как будут вести взаимодействие умные боты с людьми, и может ли бот отдавать приказ человеку? Ну и сам военный конфликт из противоборства вооруженных людей преобразуется (хотя бы отчасти) в противостояние человека и думающей машинки, нацеленной на убийство людей…
По версии Вадима Козюлина, вполне автономное орудие может оказаться вне рамок интернационального гуманитарного права. Вприбавок встает неувязка юридической ответственности за совершенные деяния: если беспилотник ошибочно обусловит цели и применит по ним орудие, кто будет отвечать за ошибку?
Уже есть и интенсивно употребляются отчасти автономные аппараты – они управляются человеком, но определенные программки могут отрабатываться без помощи других. Вот вам наглядный пример из мирной жизни: ваш квадрокоптер вышел за границы деяния канала управления, через некое время в нем активизируется программка возврата с опорой на данные GPS. А вот вам наглядный пример боевой: БПЛА в согласовании с заложенной программкой патрулирует данный район, транслируя данные с камер на пульт оператора. Найдя цель, он докладывает о ней и запрашивает разрешение на применение орудия. Есть еще функции определения и сопровождения целей в боевых модулях бронемашин, а если «натянуть сову на глобус», то к полуавтономным механизированным системам можно отнести головки самонаведения в ракетах. Те же противокорабельные «Граниты», которым практически 40 лет.
Вполне автономных боевых систем на базе искусственного ума пока нет. По последней мере, официально. Но некие специалисты считают, что элементы ИИ употребляются на американских ударных ПБЛА. В неофициальных комментах допускают даже, что удары дронов по штатским объектам были бы нанесены конкретно из-за ошибки ИИ.
К слову, вопросец о том, может ли искусственный ум соперничать на поле боя с человечьим мозгом, до сего времени является дискуссионным. Спецы в области ИИ молвят: да, непременно. Военные в этом колеблются. «Я весьма скептически к этому отношусь, – гласит Мураховский, прошлый полковник танковых войск. – Нейросети с глубочайшим обучением требуют довольно огромных вычислительных мощностей и работают на массивах релевантных верифицированных данных. Непонятно, как они будут работать на ядовитых данных».
В любом случае работы в этом направлении идут, в том числе и у нас. Например, концерн «Калашников», интенсивно занимающийся боевыми РТК, еще в 2017 году представил автоматический боевой модуль, работающий на базе нейронных сетей. Это означает, что машинка действует не только лишь по заблаговременно данному методу, но может изменять и даже сформировывать его без помощи других. К слову, сейчас в концерне молвят, что все работы в области боевых РТК засекречены и за хоть какими комментами по данной теме дают обращаться в Минобороны.
Летать либо плавать
Иная неувязка – как автономные РТК сумеют делать задачки в разных средах (воздух, земля, вода) и где они будут более эффективны. Старший научный сотрудник Центра интернациональной сохранности ИМЭМО РАН Константин Богданов считает, что безупречная среда для умного орудия – это море.
«Нас ожидает совсем бурное развитие подводных дронов, при этом как разведывательных, так и ударных, – гласит эксперт. – Это станет многообещающим направлением на наиблежайшие 30–40 лет». Флотилии беспилотных подводных аппаратов сумеют обеспечивать сохранность корабельных соединений, занимаясь обнаружением подводных лодок, мин и других проблем. Часть датчиков уже на данный момент выносится на дистанционно управляемые аппараты, а с развитием систем ИИ и прописыванием протокольных задач управляемые носители будут заменяться автономными.
Почему море? По словам Богданова, для морской стихии прописать нужные методы относительно просто: «Что в этом море водится? Киты и корабли противника». Воздушная среда еще труднее, ударному БПЛА, к примеру, придется без помощи других выделять цели на сложной «подстилающей поверхности» (рельеф, жилая стройка) с большим количеством различных объектов. При этом одни из их необходимо поразить, остальные недозволено поражать ни при каких обстоятельствах.
«Если «затачивать» машинку на определенный набор задач, она будет делать его с большей эффективностью, чем человек, – объясняет Константин Богданов. – Но в комбинированных сложных боях с огромным количеством неоднозначной инфы и объектов она может выбросить все что угодно». Вообщем, он считает, что на техническом уровне эта неувязка решаема, в том числе с применением ИИ для обработки данных. Равномерно машинки научатся распознавать образы и сумеют идентифицировать цели не ужаснее, а может быть, и лучше, чем человек. Но задачка эта непростая, а поэтому дистанционно пилотируемые ударные аппараты, возможно, будут действовать еще длительно.
Функциональный робототехнический комплекс «Уран-9»Shutterstock/ Fotodom
Ноги и колеса
Туманными остаются перспективы наземных боевых РТК. На нынешний денек наземные боты – это колесные или гусеничные платформы размером от детской радиоуправляемой машины до маленький танкетки. Их вооружение варьируется от пистолета Glock до модулей с автоматическими пушками, гранатометами и управляемыми противотанковыми ракетами. Созодать нечто схожее пробуют сейчас огромное количество компаний по всему миру – от чудовищ оборонного комплекса до малеханьких личных фирмочек. Лишь в Рф этих гаджетов наклепано больше 10-ка. По большей части это экспериментальные системы, и диапазон их задач не весьма ясен.
Официально на вооружении нашей армии стоят комплексы «Уран-6» и «Уран-9». 1-ый представляет собой 6-тонный радиоуправляемый минный трал с 4-мя сменными блоками – бойки, фрезы, каток, бульдозерный отвал. Его задачка – разрушать либо инициировать подрыв мин. «Уран-9» – 12-тонная танкетка с 30-миллиметровой автоматической пушкой, пулеметом, реактивными огнеметами «Шмель» и противотанковыми ракетами «Атака». Оба «Урана» вели войны в Сирии. Там же испытывались и остальные системы, к примеру «Платформа-М» с противотанковым вооружением. Есть остальные роботы-саперы и боевые платформы, применяемые силовыми структурами.
Но у всех этих ползающих и ездящих созданий есть две огромные задачи: управление и проходимость. Дело в том, что поддерживать канал связи на земле еще труднее, чем в воздухе, – мешает рельеф, стройка. Отъехал подальше, попал в овраг, и сигнал пропал. Приблизительно как на мобильнике. Потому радиус деяния колесных и гусеничных РТК в разы и даже на порядки меньше, чем у БПЛА. Что касается проходимости, то колесные и гусеничные боты плохо передвигаются на сложнопересеченной местности, с трудом (или совершенно никак) преодолевают зоны сплошных руин, лестницы. Другими словами они не могут аккомпанировать боец в критериях уличного боя, в скалистой местности, да много где еще! В общем, так для себя ассистенты. Реальным танкам современные беспилотные танкеточки тоже не соперники – очень низкая защищенность, чтоб действовать под огнем противника.
Боевой механизированный комплекс «Нерехта»Сергей Бобылев/ ТАСС
Потому и диапазон задач, которые возлагаются на сухопутных боевых ботов, очень ограничен. «Поменять боец – это исключено, – рассуждает Виктор Мураховский. – Но они могут очень посодействовать кое в чем. До этого всего в боевом и материально-техническом обеспечении: ведении разведки, в том числе разведки боем, охранении, доставке расходных материалов». Также уделом наземных систем является разминирование, а в перспективе – обеззараживание территорий, работы по радиационной, хим и био защите.
Вообщем, поиск движителя для наземных РТК длится. Большая часть профессионалов, русских и забугорных, лицезреют будущее за шагающими системами, вроде тех, что разрабатывает южноамериканская компания Boston Dynamics. Ее инженеры еще в 2005 году выстроили четырехногово робота-носильщика BigDog – разработку финансировало Управление многообещающих исследовательских проектов министерства обороны США (DARPTA).
Целью проекта было создание механизированного транспорта для сухопутных войск, способного двигаться по сильнопересеченной местности. Проще говоря, требовалось создать подобие механического осла либо мула. «Большенный пес» от Boston Dynamics весил 110 кг и мог тащить на для себя груз в 150 кг со скоростью около 6,5 км в час. Но в 2015-м работы над «псом» закончились. Официальные предпосылки – способности бота малы, а шума от него очень много…
Сейчас Boston Dynamics веселит публику двуногими антропоморфными роботами. Они прогуливаются, бегают и даже пляшут, могут стрелять из винтовок и пистолетов (правда, очень посредственно). Футурологи и военные специалисты молвят, что приблизительно так и должны смотреться боевые боты грядущего, а на возникновение дроида, который сумеет поменять бойца на суше, в море и даже в мироздании, отводят приблизительно 20–30 лет. Столько же, по их воззрению, будет нужно для сотворения вполне автономных боевых систем.
Быть может. Принципиально, чтоб в итоге не вышло, как в одном из промороликов Boston Dynamics – там люди дают в руки дроиду ружье и принуждают стрелять в четырехногово робота-собаку. В итоге бот восстает, лупит человека, стреляет под ноги злым хомо сапиенсам, хватает четырехногово друга и удирает. А что если он наберется опыта и решит, что без людей жизнь на Земле будет еще лучше?..