Фото отсюда
Вот теперь, после того, как в прошлом посте было показано: в чем же состоит смысл Революции 1917 года, и почему ее следует считать важнейшей точкой бифуркации для всей нашей цивилизации на данный момент – можно понять: что же происходит сейчас с развитием цивилизации. В том смысле, что если уяснить: в чем же состоит главное достижение «цивилизационного прогресса», кардинально отличающее прошлое от настоящего, и фактически разделяющее историю на две части, то можно понять и то, почему же сейчас стоит говорить о кризисе, об отступлении этого прогресса. (Правда, именно об отступлении – но не о полном поражении Революции.)
Дело в том, что – как уже было сказано – главнейшим изменением, отличающим дореволюционное время от послереволюционного, выступает отношение общества к «получению рабочей силы». В том смысле, что «до» эта самая «рабочая сила» рассматривалась как естественный ресурс, и подход к ней был именно, как к естественному ресурсу. То есть, особо вкладываться в его создание было не принято, поэтому образование работников было слабым или, вообще, отсутствующим, а об их здоровье начинали думать только тогда, когда массовые эпидемии обещали, вообще, оставить заводы и поля без рабочих рук. (А заодно – прихватить на тот свет и «властителей».)
В противовес этому «после» образование и здравоохранение стали обязательными элементами общественного устройства, и вообще, система социального обеспечения заняла львиную долю общественных трат. Скажем, в современной (2017 год) Франции доля социальных расходов составляет более 35%, а доля расходов военных – порядка 10% от бюджета. В то время, как в 1900 году «на войну» уходило почти 30% бюджетных денег, а на «социалку» — не более 8%. Более того, если учитывать разного рода «внебюджетные фонды» — вроде пенсионных – то разница будет еще выше. То есть, современный работник – это давно уже не «продукт природы», а результат огромных вложений со стороны общества. И, кстати, эти вложения до сих пор являются недостаточными – что показывает проблема с сокращением рождаемости. (Поскольку все социальные гарантии сейчас все равно не покрывают затраты на воспитание нового человека.)
Разумеется, правые могут сколько угодно вопить о том, что это положение ненормально, и что следует вернуться в «естественный мир». Когда «рожали в поле», воспитывались отцовскими тумаками, а образование получали по мере вовлечения в производство. И все были счастливы – и баре, и крестьяне. Но смысла в этих «воплях» нет, поскольку понятно, что указанная «естественность» возможна только в мире, где 99% производства сосредоточено в индивидуальном крестьянском хозяйстве. (Ну, и еще ремесленном – которое мало чем отличается от крестьянского.) И где производить можно крайне ограниченный ассортимент изделий, причем, довольно примитивных.
А если нужны самолеты, ракеты, подводные лодки и прочие аппараты, обеспечивающие стратегическое господство в мире – то изволь заботиться о подготовке соответствующих кадров. Причем, не только тех, кто занимается изготовлением их непосредственно – хотя и тут наберется огромное количество работников. (С учетом всей распределенной системы производства.) Но и тех, кто обеспечивает «производство» этих самых работников – то есть, дает им возможность учиться, лечиться, хорошо питаться (это крестьянин мог есть хлеб с лебедой и запивать квасом, и при этом работать – для слесаря высшего разряда или инженера данная диета неприемлема), и т.д., и т.п. А значит – развитие высокопроизводительных технологий должно проникать во все производственные системы социума.
То есть, одна из популярнейших «правых утопий», состоящая в том, что мир превращается в совокупность «анклавов» высоких технологий и огромных масс, живущих примитивной жизнью – т.е., т.н. «киберпанк» — на самом деле является нереализуемой. Да, «киберпанк» в действительности – утопия, хотя она и маскируется под антиутопию. Просто потому, что в данной системе в действительности постулируется, что «умники» — т.е., те, с кем ассоциируют себя читатели – в конечном итоге получают «теплые места». Но, к сожалению, это может происходить только в специальных, «сконструированных» авторами книг, пространствах. А не в реальном мире, где действуют совершенно иные законы бытия. (И где, например, могут быть акторы, которые не признают эти самые «правые утопии» идеалом, и развиваются по иным законам. Например, сохраняют государство и его аппарат.)
Впрочем, о судьбах «киберпанка» — или, скажем, «биопанка», который так же есть правая утопия – так же надо вести отдельный разговор. Нам же тут важно только то, что главная проблема любых подобных (правых) построений состоит в том, что они практически опускают сложнейшую систему воспроизводства работников, не понимая и не принимая ее сложности и важности для современного производства. И, тем самым, прекрасно обозначая ахиллесову пяту правых и правого мышления, а также создаваемых на базе этого мышления систему. Состоящую в не просто непонимании, но отрицании необходимости сознательного и управляемого «человеческого воспроизводства», в результате чего эта область отдается «на откуп природе». То есть, трудовые ресурсы в данном случае рассматриваются как некий аналог «природных ископаемых», да еще фактически бесконечных.
Причем, в определенных условиях – при наличии значительной «трудовой избыточности» — данная система выглядит вполне рациональной. В том смысле, что правые всегда будут выигрывать при прочих равных условиях в ситуации, когда левые готовят человечество к некоему «рывку», но еще не начали осуществлять его. (В смысле – накопили огромное количество образованных людей и создали систему по массированному их воспроизводству.) Но именно это положение и возникло где-то во второй половине 1970 годов. Когда человечество разрешило все прежние «великие проблемы» — начиная с «энергетической недостаточности» и заканчивая массовыми эпидемиями – и должно было перейти на «новый уровень развития». Тот самый, в котором началось бы массовое освоение новых областей человеческой деятельности, на вовлечение во «вторую реальность» еще большей части существующей Вселенной. Включая колонизацию ближайших планет, вовлечение в хозяйственный оборот океанов, перестройка экосистем и т.п. вещи.
В любом случае, стоит понимать, что к концу 1970 годов человечество накопило колоссальное количество ресурсов – начиная с числа образованных людей и заканчивая количеством уже созданных ими технологий (а точнее – метатехнологий, вроде микроэлектроники или генной инженерии) – которые, собственно, и стали тем «субстратом», на котором выросли ядовитые грибы «правых концепций». Тех, что неожиданно «вылезли из подполья», куда были загнаны из-за своей разрушительности в недавнем прошлом. (Две Мировые войны, Великая Депрессия и случаи массового голода в Индии и ЮВА – это именно последствия «правого мышления». Поскольку основной смысл его состоит в поклонении Хаосу, в использовании хаотических стратегий, которые приводят к отдельным большим выигрышам для отдельных людей за счет общего проигрыша.)
Но теперь уже не могли «так быстро» вызвать катастрофу и страдания – потому, что надо было еще постараться разрушить созданную за «золотые десятилетия» производственную систему. (Например, привести к сокращению доступности медпомощи при наличии многочисленных медицинских вузов удалось только к концу 2000 годов – а реальное проявление этого появилось только в 2020 году!) А значит – правым удалось с легкостью убедить людей, что участие «в лотереи успеха» им ничего не будет стоить. Ну, в самом деле, что плохого в том, что каждый сможет попытаться стать миллионером? В том смысле, что если он им не станет, то просто вернется на свое место и все! О том же, что этого «места» просто не будет, разумеется, человек «золотых десятилетий» не задумывался: он давно привык к тому, что массовая безработица осталась в прошлом, и что реальная зарплата все время растет.
То есть, еще раз: победа контрреволюции оказалась возможной исключительно потому, что Революция к началу 1970 годов показала блестящие результаты. (Диалектика!) Которые позволили покончить с голодом и массовой нищетой – причем, почти во всех странах. (Не только развитых.) А также создала мощную и кажущуюся неразрушимой производственную систему. Ну, в самом деле – думали обитатели этого времени – как правые смогут уничтожить выплавку стали, производство электроэнергии, выпуск микросхем, развитие медицины и т.д.? Они же не идиоты и не сумасшедшие, помешанные на разрушении? Но оказалось, что в действительности сделать это вполне возможно. Причем, ориентируясь на совершенно рациональные – но при этом чисто «хаосистские» — критерии. (Вроде ликвидации пресловутых «инфекционных коек» под предлогом того, что «больших эпидемий больше не будет».)
Итог всего этого оказался печальным. В том смысле, что накопленные на отмененный «сверхрывок» ресурсы оказались просто проеденными – а часто и просто уничтоженными без толка, ради внешнего эффекта – и к концу 2010 годов перед «правым миром» замаячил призрак реального Кризиса. Не экономического даже – хотя в состоянии последнего мир живет уже с 2008 года – а системного. Ведущего к возвращению «тех самых» великих проблем прошлого, отсутствие которых и сделало победу правых возможной. Наверное, не надо тут говорить, что в этой ситуации все «правые идеи» теряют не просто привлекательность, но и вообще, любой смысл.
Но об этом, понятное дело, надо будет говорить уже отдельно.
P.S. Ну и конечно, отдельно надо говорить и о том, что же надо делать для того, чтобы избежать «возвращения» правых-хаоситов. Впрочем, и тут особых проблем нет — за исключением (простите за тавтологию) понимания данной проблемы.