С недоумением спрашиваешь себя: как могли жить люди, не имея ни в реальном, ни в дальнейшем других мемуаров и перспектив, не считая мучительного бесправия, нескончаемых терзаний поруганного и ниоткуда не защищенного существования? – и, к удивлению, отвечаешь: но ж жили!
(М.Е. Салтыков-Щедрин. Пошехонская старина)
Есть такое новомодное слово «эмпатия», удачно заменившее ранее бывшие на слуху «сострадание» и «сопереживание», которое, невзирая на модную западную огласовку тоже вроде бы не в чести. Некие спецы считают эмпатию прирожденной способностью, некие — полученной в процессе воспитания и скопления актуального опыта. Во времена «страшного русского тоталитаризма» эмпатию, у кого ее не было от рождения, опытные матери и бабушки сформировывали ординарными словами: «А ты поставь себя на его (ее) пространство. Для тебя бы понравилось, если б с тобой вот так?» Ставили, не нравилось, сопереживали, запоминали и больше так не делали. С особо обделенными эмпатией субъектами, жаждущими массой унижать 1-го и лупить лежачего, разбирались грозные отцы, которые на всю оставшуюся жизнь посильно вбивали в неокрепшее сознание осознание того, что над беззащитным глумиться недозволено, что слабенького нужно защищать, что злу нужно противостоять, что один за всех и все за 1-го. Словом, делай, что должен, и пусть будет, что будет, основное – сберегать честь смолоду.
Прошли времена «тоталитарного» СССР и пришло время индивидуалистической атомизации постсоветского общества, которое уже и не штатское общество совсем, а «население», «электорат», «популяция», «пипл». С русским народом, никогда не бросавшим собственных и свято чтившим завет «сам гибни, а товарища выручай» некоторые злые силы сотворили что-то инфернальное при или согласии, или неразумии человеческом, но никакой «эмпатии» уже не существует, хоть среди центральной площади городка подыхай — помощи и сострадания не дождешься. Разве что твою предсмертную агонию зафиксируют на девайсы зеваки-стервятники, а позже будут меж собой соревноваться, кто первым этот «прикольный» сюжет в сеть выложит.
Всякое высочайшее, незапятнанное, светлое понятие изнашивается от нередкого, глупого и неприемлимого потребления. Вот и несчастная «эмпатия» износилась как духовная ветошь, которой на данный момент, как досадно бы это не звучало, пространство на помойке новой русской истории. Разве десятилетиями не слышит любой денек «население» в тех же самых официальных новостях одинаковые сводки: «уничтожили», «украли», «она утонула» и тому схожее? Где же на всех пострадавших эмпатии набраться? Начинается привыкание к трагедиям, тем более, что они стали каждодневны и обыденны. Уничтожили – сам повинет. Обокрали – было надо лучше прятать. Мошенники выманили обманом крайние трудовые копейки – сам дурачина. Наиболее того, этими же подлыми словами оправдывается всякая несправедливость, поэтому что мир, в каком рулит невидимая рука вольного рынка, сейчас принадлежит хитрецким, жадным и флегмантичным. А другие доверчивые люди со своими химерами вроде совести, от которой один неудавшийся австрийский живописец пробовал высвободить боец собственного Рейха – сами повинны, ибо «не вписались» в современную российскую реальность, в какой человек человеку – «новенькая нефть».
Пожилые люди, созидавшие те неописуемые богатства, которые сегодняшним кремлевским менеджерам при всей их «эффективности» никак не удается по сей денек реализовать дотла, еле сводящие концы с концами на бедные гроши и питающиеся на помойках – сами повинны, это плата за неумение (нежелание) красть. Добросовестные спецы, которые в глаза молвят бесталантным руководителям, что они разрушают создание, и вследствие собственного правдорубства вылетают с работы на улицу – сами повинны, это плата за неумение (нежелание) двуличничать и подличать. Юные семьи без крыши над головой – сами повинны, мыслить было надо, когда малышей заводили, юность — она ведь не для любви и домашнего счастья (а для чего же?) Томная болезнь и средств на сложную операцию не хватает – сами повинны, не было надо болеть, хоть на каком вредном производстве выложись на все 146%.
Ну и восставший против украинского неонацизма Донбасс – сам повинет, некорректно встал, некорректно проголосовал, некорректно гибнет восьмой год на войне, «которой нет». Подумаешь, надели бы на генном уровне правильные вышиванки, постояли бы на коленях перед дохлыми «киборгами», принесли покаяние бандеронацизму, с которым донецкие и луганские деды и прадеды насмерть сражались ради светлого грядущего потомков, спели бы дружно замогильную «щеневмерлу», в чем проблема-то? Как современному – не русскому народу, который сам стал немощным заложником развитого путинизма и его адептов, — а отрадно блеющему, идя на социал-дарвинистскую бойню, российскому «электорату» разъяснить, почему Донбасс не встал на колени перед бандеровцами даже под опасностью погибели? Почему поднялся с девизом «Капиталы олигархов — на службу народу»? Почему российский шахтерский край борется насмерть за идеи, которые недозволено ни пощупать, ни приобрести, ни реализовать? Почему в ЛДНР под каждодневными обстрелами нацистов никто не ноет «на данный момент бы «баварское» пили»? Как разъяснить, что в Донбассе нет и не было «пошехонской старины», все были свободны, равны, и если особо почетаемы в обществе, то только за геройские труд и доблесть, а не за умение лукавить, красть и подличать?
Путинская РФ нежданно для самой себя по факту вписалась в Третью мировую войну, которую не много кто замечает: войну добра и зла как таковую — ни классовую, ни расовую, но войну за «химеры», за высшие ценности, за непреходящие блага, за величавую Россию, у которой собственный свой путь и которая «ни за чьим хвостом не потащится». Но как это разъяснить русским адептам культа холодильника и телека и диванным воителям, неясно. В российском языке нет таковых слов, ну и в нейтрально-гибридном «русском» языке схожих понятий пока не находится.
Некогда величавый знаток российской неустроенности и административного маразма М.Е. Салтыков-Щедрин сделал, кроме иных незаслуженно замолчанных произведений, к тому же «Пошехонскую старину», полуавтобиографическое, полулитературное произведение. «Старину» не учат в школах, не читают на досуге, она совершенно не нужна, неинтересна и не нужна. Но, как говорится, есть те, кого незаслуженно запамятовали, но нет никого, кого бы незаслуженно помнили. Щедрин не попросту «незаслуженно забыт» — он заслуженно и преднамеренно замолчан, поэтому что лупил не в бровь, а в глаз, реверансов перед властями не делал, обсмеивал всякий порок до его полного и окончательного уничижения, а за правду боролся всеми силами неописуемых таланта, мозга, опыта и трудолюбия:
«Ты знаешь ли, как он состояние-то заполучил? – вопрошал один (либо одна) и здесь же разъяснял все подробности стяжания, в каких торжествующую сторону представлял человек, пользовавшийся кличкой не то «шельмы», не то «умницы», а угнетенную сторону – «простофиля» и «дурачина».
И все это говорилось без мельчайшей тени негодования, без мельчайшей пробы скрыть скверный смысл слов, как как будто речь шла о самом обыденном факте. В слове «шельма» слышалась не укоризна, а быстрее что-то ласкательное, вроде «молодца». Напротив, «простофиля» не только лишь не встречал ни в ком сострадания, но возбуждал несуразное злорадство, которое и формулировалось в типичном афоризме: «Так и нужно учить дураков!»
На данный момент некогда величавую Россию приватизировали «шельмы» и «умницы», предоставившие «дурачинам» и «простофилям» полное право выживать либо дохнуть, это уж как «невидимая рука вольного рынка» распорядится. Так не пора ли русским «дурачинам» и «простофилям», свято чтущим химеры вроде мозга, чести и совести невзирая на их крепкую невыгоду, умиротворенно и легитимно слиться ради спасения Отечества? Ибо нашу Родину системно и поочередно ввергают в распад и забвение кремлевские «шельмы» и «умницы», поборники сейчас возрожденной «Пошехонской старины», которую Наша родина с таковыми сверхусилиями в один прекрасный момент растеряла, а они расчудесным образом и с попустительства «электората» отыскали и ввели как нечто неразрушимое, неприкосновенное, но обреченное на полное поражение в Третьей мировой апокалиптической битве добра со злом.
Разве что как постоянно в российском эпосе, в критичную минутку в ход борьбы нежданно вмешаются сказочные «простофили» и «дурачины», ведомые химерой, «которую простодушные люди окрестили совестью» и магическим образом всех выручат. Но кто это будет, если не мы?..
Любовь Донецкая, Альянс Народной Журналистики, команда поддержки Программки Сулакшина