Давно считается, что спорить о вкусах не только лишь неблагопристойно, да и глупо, ибо у всякого человека есть свои предпочтения и склонности, которые он будет отстаивать, просто поэтому что имеет на это право. Но есть одно исключение, когда следует не попросту спорить, а упрямо стоять на собственном: когда пользователь продукции, производимой творческими цехами систематически, на потоке и в промышленных масштабах получает далековато не то, за что он свои трудовые рубли заплатил.
Когда-то Булгаков высказался о театре Мейерхольда: «Не следует забывать, что гений одинок, а я — масса. Я — зритель. Театр для меня». Сам Миша Афанасьевич был никак не человеком «с улицы», но очень весомым представителем и театрального, и литературного цехов, сделалось быть, знал о творческой кухне куда больше, нежели непосвященный в потаенны вдохновения зритель, читатель, слушатель, но выразил он свое мировоззрение полностью верно и точно. Театр — для зрителя. Музыка — для слушателя. Литература — для читателя. А не напротив.
Когда современные русские мастера культуры и искусств живописуют страхи русской цензуры, которая напалмом жгла все живое, подлинно самобытное, профессиональное, и наперерыв восхищаются тем, какая сегодня, с приходом «отцов российской демократии», вдохновляющая свобода озарила их превосходные головы, мещанину охото спросить: «А шедевры-то где?» Почему-либо пользователь их творческой продукции — обыденный, неискушенный в тонкостях «незапятнанного искусства» гражданин поневоле замечает, что, как говорится, «с каждым годом русские актеры играют все лучше и лучше». А хотимая либеральная вседозволенность привела к возникновению дорогостоящих и зрелищных, но каких-либо больше непонятных и скандальных «шедевров». Кич поменял щемящие душу произведения, бьющее на наружные и короткосрочные эффекты шоу задавило чувства чувствами, часто никак не возвышающими человека, а штампы, банальности и откровенное неприличие с фуррором вытеснили смысл и цель. При всем этом образовательную, просветительную и воспитательную роль культуры и искусства просто растоптали неразрывно связанные понятия «массовости и кассовости».
У пользователя, то есть зрителя, слушателя, читателя, оплачивающего из собственного кармашка головокружительные полеты вдохновения современных творцов, почему-либо все почаще остается чувство неудовлетворенности изготовленными приобретениями. Смущают слабо владеющие техникой живописи живописцы с их причудливыми кляксами; певцы ртом мимо нот, не расстающиеся до преклонного возраста с родной фонограммой; режиссеры и сценаристы, бессовестно перевирающие хрестоматийные произведения и «непредсказуемую» русскую историю. Но довлеющий над «человеком с улицы» синдром «нагого короля» дозволяет разве что невинному малышу во всеуслышание объявить, что сегодняшние русские мэтры, эпигоны настоящих мастеров, смотрятся часто неприлично и неподобающе.
Зрители, читатели и слушатели уже перекормлены под завязку неудобоваримой духовной едой — глупейшими флешмобами и перфомансами, закадровым хохотом над несмешными шуточками переживших свою славу юмористов, полицейско-бандитскими сагами, зубодробительными мелодрамами и мыльными телесериалами, хитами-однодневками и иной очевидной дешевкой, сварганенной за баснословные и часто экономные, то есть народные средства. И если вспомянуть о том, что основой культуры являются актуальные ценности общества, определяющие самые принципиальные понятия, то поневоле становится жутко за общество, в котором главными ценностями за крайние годы в один момент стали непристойность, кич, скабрезный скандал и опять-таки всепобеждающая кассовость, постоянно, всюду и хоть какой ценой.
Академик Ю.М. Лотман считал: «Культура начинается с запретов. Для людей с интеллигентной психологией регулирующим свойством является стыд, а для людей бесстыжих регулирующим свойством является ужас: я не делаю, поэтому что боюсь». Но почти всем представителям богемы, судя по тому, что изливается из их творческих лабораторий в люд, неизвестны ни стыд, ни ужас, ни штатская ответственность, ни убеждения.
Непременно, творческий процесс — это потаенна загадок, могучее горнило эмоций и мыслей, в котором в муках гибнет лигатура и остается незапятнанное золото плана и переживания творца. Но когда итог этого процесса вынесен на всеобщее обозрение, во имя которого, фактически, и городился весь огород, часто общество недоумевает и негодует, а если и задается какими-либо судьбоносными вопросцами опосля знакомства с творчеством современных «мастеров культурки», то лишь одним: «На что, фактически, я издержал свое свободное время и трудовые средства?»
Не следует обманываться современной богеме, принимая на собственный счет слова Лотмана о «интеллигентной психологии», ибо еще Л.Н. Гумилев произнес: «Сегоднящая интеллигенция — это таковая духовная секта. Что типично: ничего не знают, ничего не могут, но обо всем судят и совсем не приемлют инакомыслия». Никакой интеллигентности нет в том, чтоб будучи в нетрезвом состоянии сорвать спектакль либо устроить скандал в аэропорту, апеллируя к творческой «исключительности» и непогрешимости.Есть, естественно же есть в Рф, богатой талантами, подлинные мастера культуры, лишь тихий и добросовестный глас их неслышен, заглушенный грубой бранью с подмостков, опьяненными, половыми и коррупционными скандалами, кустарными поделками кинематографического промысла и иным белоснежным шумом, претендующим на некоторую вседозволенность и «элитарность».
Античные римляне, огромные законники и формалисты, с незапамятных времен выработали формулу «cui prodest», то есть «кому прибыльно» Так кому же прибыльно в течение демократических десятилетий закармливать фактически беззащитный перед пропагандистской машинкой режима люд псевдотворческим оглупляющим кичем, кому прибыльно перевоплотить общество в безропотный всеядный «пипл», который покорливо «хавает» все, что ему не предложи? Риторический, но же, вопросец. Кому, как не сейчас правящему режиму прибыльно иметь под рукою ослабленный умственно и нравственно электорат, давящийся от омерзения, но покорливо потребляющий культурную отраву и эрзац-искусство за неимением кандидатуры; млеющий от прикосновения к темным скандалам богемы и жаждущий сам, хоть со скандалом, хоть с позором, но попасть «в телек» и по-быстрому, но лучше без усилий, получить славу, средства и по итогам успешного перфоманса затеряться в дебрях нескончаемого и глупого употребления. Неувязка не только лишь в сегодняшних деятелях богемы и их неописуемой целеустремленности к резвому и обильному заработку на низких инстинктах толпы, да и в муниципальном протекционизме их «нетленкам».
В монографии Центра Сулакшина «Правительство справедливости — праведное правительство (от теории к проекту)» совсем правильно обозначено, что большая часть россиян гордятся культурой и искусством собственной Родины, и гордятся по праву, но эта гордость обоснована в основном прошлыми достижениями. Ибо именовать культурным достижением, к примеру, недавнюю попытку паразитировать на былых шедеврах литературы и синематографа вроде не по заслугам распиаренной Первым каналом «Угрюм-реки», о которой зрителями было сказано очень много не весьма теплых, мягко говоря, слов, может для себя дозволить лишь или очень «вкусивший вкус», или причастный к освоению бюджета деятель культуры. Что все-таки касается так именуемого патриотического кино, то бессчетные поделки, густо нашпигованные пропагандой антисоветчины во вред исторической достоверности и уснащенные «экшеном» псевдоголливудского пошиба, с незавидным всепостоянством вызывают возмущение и негодование зрителей, которые еще пока не привыкли к шельмованию и опошлению подвига русского народа, проявленного в Величавой Российскей войне.
Современные представители русской богемы, очень хорошо жившие по сопоставлению с рядовыми трудящимися при «страшном тоталитаризме», а равно и сотрудники финансирующих культуру министерств и ведомств, наперерыв убеждают электорат, что русский строй превращал людей в безропотных и забитых рабов. Но во что тогда преобразовал собственный люд ельцинско-путинский режим, наглухо отбивший у людей эстетический вкус, осознание красивого, жажду величавого, мечту о будущем, подсадивший их на каждодневное и разовое телевизионное «мыло», отнявший у народа обыкновенные людские способность и возможность грезить о светлом и высочайшем, а взамен давший им формальный перечень русских духовно-нравственных эрзац-ценностей, к тому же к тому же необязательных к выполнению?
Помнит ли еще кто-либо обычный и немудрящий русский кинофильм «Весна на Заречной улице» (1956) о жизни запорожских металлургов: «По требованию комбайнера Науменко, киномеханика Рябова, учительницы Левченко и остальных радиослушателей передаем 2-ой концерт для фортепьяно с оркестром Рахманинова»? Порабощенные русские граждане тянулись к красивому, и правительство их потребности не боялось удовлетворять, воспитывая и формируя человека-творца, а не как на данный момент согласно незабываемому г-ну Фурсенко — «квалифицированного пользователя, способного грамотно воспользоваться плодами творчества остальных».
Когда-нибудь (и это неизбежно произойдет) все добросовестные, думающие, чувствующие, пресытившиеся до омерзения псевдокультурной халтурой граждане умиротворенно, легитимно и единогласно сольются не лишь ради защиты жизни, свободы и здоровья, которые планомерно и системно подтачивает путинизм-либерализм, хладнокровно отправивший в небытие сотки тыщ людей, «не вписавшихся в рынок». Но и ради защиты незримых, но очень чувствительных вещей, таковых как совесть, достоинство, честь, воля, разум, жажда красивого. И на смену современной малиново-пиджачной тк.н. элите РФ, воспитанной «святыми 90-ми», обучившими ее не видеть, а разрушать, опошлять, проедать и распродавать сделанное иными, придет новенькая, умная, культурная, профессиональная, вольная Наша родина.
Лишь сама собой она не придет — ее нужно видеть прямо тут и на данный момент, тяжким, но стократ благословенным трудом, возвращая для себя те же «актуальные ценности общества, определяющие самые принципиальные понятия». И творцы новейшей, величавой, по-настоящему справедливой и нравственной Рф будут заниматься никак не культурной лоботомией зрителей, читателей и слушателей, а муниципальные мужи не станут кормить из госбюджета капризы и извращения «мастеров халтуры и макулатуры», как это принято на данный момент.
По всем обширным просторам новейшей Рф будет транслироваться разумное, доброе, вечное, делающее людей лучше и чище, заставляющее поднять голову к небу и выяснить, что полночь все-же пахнет звездами. А уж Рахманинов это будет, либо еще кто-либо, уже готовый прославить Родину, но доныне неявленный миру по причине невозможности прорваться через мясорубку сиюминутных прибылей, формализма и кумовства — это поистине дело вкусов, о которых не спорят.
Любовь Донецкая, Альянс Народной Журналистики, команда поддержки Программки Сулакшина
Фото: Уильям Шекспир «Укрощение супротивной» в постановке режиссера Игоря Коняева, Качаловский театр (источник)