Самолет авиационного наблюдения Ту‑214ОН
©Vostock Photo
Президент Рф занес в Муниципальную думу проект закона о денонсации Контракта по открытому небу (ДОН), подписанного в 1992 году. Этот шаг можно считать предпоследним на пути к конечной смерти 1-го из главных документов, подведших в свое время черту под первой прохладной войной. Чем угрожает крах этого соглашения, разбирался «Профиль».
1-ый шаг
Оборотный отсчет времени существования ДОН официально начался в осеннюю пору 2019 года, когда в сенат Конгресса США был внесен законопроект о выходе из контракта. Этот шаг американской администрации обосновывался несколькими претензиями к Рф: запрете наблюдательных полетов в 10-километровом коридоре вдоль границ с Абхазией и Южной Осетией, отказе выделить крымские аэродромы для дозаправки забугорных самолетов-разведчиков и внедрении ограничений на полеты над Калининградской областью.
О обоснованности американских претензий, так и возражений на их можно длительно спорить, но значимым в конечном счете стал тот факт, что Контракт по открытому небу закончил устраивать США. Все большее число американских политиков и профессионалов считают, что Вашингтон может получать информацию о Рф при помощи собственных разведывательных спутников и не нуждается в документе, позволяющем чужим самолетам-разведчикам летать над территорией Соединенных Штатов. В особенности если эти самолеты-разведчики, как новый русский Ту-214ОН, очевидно превосходят по своим способностям и богатству установленного оборудования американских «одноклассников» – США не считали необходимым улучшать самолеты-фоторазведчики, владея мощной спутниковой группировкой.
При всем этом сам по для себя выход Америки из ДОН не стал главной предпосылкой его погибели – в конечном счете контракт сохранял бы силу в отношении ряда остальных стран, присоединившихся к нему. Но в Рф посчитали этот шаг Вашингтона достаточным и нужным условием, для того чтоб также выйти из соглашения.
«Договорная система медлительно разваливается уже в течение 20 лет. Мы лицезрели, как складывалась судьба контракта по ПРО, ДОВСЕ, ДРСМД, мы лицезреем препядствия с контрактом СНВ-3. Этот разрушение сопровождается сегментированием повестки контроля над вооружениями и разоружением», – разъясняет старший научный сотрудник Центра интернациональной сохранности ИМЭМО РАН Константин Богданов. По его словам, Наша родина и США концентрируются на вопросцах, которые они на этот момент считают главными, и игнорируют либо просто выходят из соглашений, перестающих отвечать интересам их сохранности. Смерть ДОН – весьма противный сигнал, считает Богданов, так как это был отлично работающий многосторонний контракт о транспарентности. Но полной катастрофы исходя из убеждений интернациональной сохранности разрушение этого соглашения не вызовет. «Это усугубит политический климат, но не усугубит стратегическую стабильность. Более принципиально, что на переговоры о стратегической стабильности судьба ДОН если и воздействует, то весьма опосредованно – там на данный момент должны играться совершенно остальные направления и вопросцы, связанные с ПРО, высокоточным орудием, ТЯО и так дальше», – резюмировал Богданов.
Основная угроза
Так стоит переживать из-за того, что ДОН прекращает свое существование? Чтоб ответить на этот вопросец, нужно вспомянуть, в котором контексте появилась мысль заключить такое соглашение. А контекст этот достаточно прост: беря во внимание географические реалии, для Рф очень принципиально сохранить возможность производить полеты над европейскими странами – членами НАТО, в том числе чтоб выслеживать наращивание военной инфраструктуры и развертывание новейших частей альянса в Восточной Европе, а именно, в Прибалтике и Польше.
Этот нюанс важнее, чем возможность следить за стратегическими ядерными силами и инфраструктурой противоракетной обороны на местности США. В конечном счете ядерная война меж Россией и Америкой, если такая случится, быстрее всего, станет результатом эскалации конфликта, начатого с внедрением обыденных вооружений. А более возможным регионом, где таковой конфликт может начаться, смотрится как раз Европа.
Контракт в целом можно было считать специфичной гарантией недопущения большенный европейской войны. Он создавал предпосылки для прогресса в области контроля над вооружениями и разоружения в отношениях как Рф и США, так и Рф и НАТО в целом. В конце концов, нормально работающее многостороннее международное соглашение служило прототипом для предстоящего диалога по главным вопросцам стратегической стабильности.
Вероятен ли сейчас таковой диалог в принципе? С одной стороны, пример СНВ-3, который все таки не закончил существование, а был продлен, указывает, что шансы на это есть. С иной – очень тревожно, что, если не считать обмена воззрениями меж профессионалами, диалог Рф и США свелся к дискуссии вопросцев контроля стратегических арсеналов, а о насущных дилеммах сохранности в Европе речь фактически не идет. Сохранение этого диалога имеет не наименьшее значение для общего грядущего, чем заключение новейшего контракта о СНВ и даже чем вопросец живучести базисных документов военной ядерной сферы (включая договоры о нераспространении ядерного орудия, о всеобщем воспрещении ядерных испытаний, о запрете испытаний в 3-х средах и так дальше). Как минимум поэтому, что даже крушение «ядерной» договорной системы навряд ли приведет к незамедлительному возобновлению гонки вооружений – принципы оборонной достаточности за послевоенные десятилетия выучили по обе стороны Атлантики, но вот бесконтрольное наращивание и перемещение вооруженных сил в Европе, близлежащих водах и воздухе способно спровоцировать уже не гонку вооружений, а войну, так как вырастает возможность «случайного» начала конфликта вследствие инцидента близ границ Рф, которые происходят все почаще.
Возобновление диалога по данной нам теме нужно, но разведывательные полеты при всей их значимости – только один из инструментов сохранения мира, а главный темой в этом вопросце становится ограничение военного присутствия сторон в критически принципиальных районах, другими словами там, где они конкретно граничат вместе. Опосля того как не сделалось ДОВСЕ и с учетом изменившихся критерий пора помыслить о новеньком и наиболее базовом соглашении, вводящем ограничения не только лишь в Европе, да и в Арктике. И главным вопросцем здесь является уже не подсчет систем вооружения, как это делалось в ДОВСЕ, а контроль за военной инфраструктурой, нужной для развертывания и обеспечения войск на возможном театре военных действий. Надзирать эту инфраструктуру и соблюдение ограничений возможными участниками такового контракта можно было бы и при помощи инструментов ДОН, который вот-вот не станет существовать.
Придет ли что-то ему на замену? Ответ на этот вопросец зависит от состояния российско-американских отношений в целом, а пока они куда поближе к 1950-м годам, когда Дуайт Эйзенхауэр в первый раз высказался в пользу идеи «Открытого неба», чем ко 2-ой половине 1980-х, когда этот вопросец перебежал из теоретической в практическую плоскость.
Создатель – младший научный сотрудник ИМЭМО РАН