Заседание правления Народного банка РСФСР©Vostock Photo Archive
К весне 1918 года в процессе процесса национализации все наикрупнейшие кредитные организации русской Рф еще не де-факто, но уже де-юре соединились в единую систему – Народный банк РСФСР. При всем этом 1-ый социалистический банк продолжал работать на основании устава королевского Госбанка от 1894 года, с внесением только отдельных конфигураций.
Все русские фавориты в те деньки были согласны, что кредитное дело или стопроцентно, или по большей части обязано стать монополией страны. Но в процессе реализации таковой монополии на практике сходу появились разногласия и споры. Разноголосица увеличивалась и тем, что управление Народного банка, либо Нарбанка, как тогда гласили, в весеннюю пору 1918-го не сходу эвакуировалось вослед за русским правительством из Петрограда в Москву, а некое время оставалось в городке на Неве, действуя практически автономно.
Основная дискуссия развернулась вокруг вопросца: должен ли новорожденный Нарбанк обхватывать все сферы кредитной деятельности либо могут появиться муниципальные, но отдельные от него узкоспециализированные отраслевые банки? Остроту к спорам добавляли ведомственные и региональные разногласия, усиливавшиеся по мере углубления финансово-экономического кризиса, – почти всем в тех сложных критериях хотелось заполучить «собственный» банк. К примеру, за создание своей кредитной организации интенсивно выступали железнодорожники.
Народным комиссаром (министром) денег и, соответственно, высшим управляющим Нарбанка в те деньки был Исидор Гуковский. Участник революционного подполья еще с XIX века, он к февралю 1917-го стал, но, и опытным коммерсантом – намедни падения монархии возглавлял ряд компаний в сфере логистики и денег нефтяной индустрии. Соединяя революционный и коммерческий опыт, Гуковский имел свое представление о развитии банковской системы, очевидно склоняясь к созданию отраслевых банков в рамках госмонополии на кредитное дело.
К примеру, с марта 1918 года в наркомате денег полностью серьезно рассматривался проект учреждения Всероссийского Мукомольного банка. Мысль такового банка, призванного кредитовать и поддерживать пищевую индустрия, была популярна в среде русских экономистов еще до революции. Гуковский подразумевал, что Мукомольный банк, оставаясь стопроцентно в госсобственности, будет работать только на коммерческих началах. Тогда же рассматривался и проект Текстильного банка – его предназначение понятно из наименования, а работать он был должен под совместным управлением страны и профсоюзов текстильной индустрии.
Но ни мукомольный, ни текстильный, ни другие отраслевые госбанки сделать не успели. Во-1-х, помешала твердая позиция Ленина, выступавшего за строгую централизацию кредитной системы и «незамедлительное упорядочивание банков». Во-2-х, разгоревшаяся с лета 1918 года Штатская война стремительно сделала неактуальными все банковские прожекты и споры вокруг их. К неким идеям Гуковского в сфере кредита возвратятся позднее, в годы нэпа.
Единственный из отраслевых госбанков до начала Штатской войны успели сделать только на азиатской окраине бывшей империи – 10 апреля 1918 года особенный комиссар Нарбанка Миша Качуринер, направленный наркомом денег в Ташкент, объявил о разработке Хлопкового банка. Хлопок в то время был основным и самым нужным продуктом Средней Азии. Даже Ленин, скептически относившийся к идее отраслевых банков, согласился с необходимостью существования «хлопковой» кредитной организации – 14 мая 1918-го от его имени в Ташкент ушел приказ: «Заготовка и закупка хлопка сосредоточивается в руках Туркестанского хлопкового банка…»
Но Хлопковый банк Туркестанского края существовал недолго. Скоро Средняя Азия была отрезана фронтами от центра Рф. Местный хлопок заместо поставок текстильным и пороховым заводам пришлось употреблять для строительства баррикад – в его большущих тюках застревали пули. Создатель же Хлопкового банка комиссар Качуринер в январе 1919-го умер в процессе еще одного бунта.