Санкции, которые введены спортивным международным арбитражным судом, с полным правом можно назвать качественным скачком во всей санкционной политике в отношении России. Кстати, это можно проследить и по российской реакции — если ранее запреты в адрес российских спортсменов вызывали бурный всплеск и лихорадочную работу всей пропагандистской машины, то сейчас новость прошла не то чтобы совсем незамеченной, но где-то на периферии, не заостряя на ней внимания.
Причина очевидна — впервые вводятся персональные санкции против Путина и всего высшего политического руководства страны. Для международной практики любые персональные санкции в адрес руководителей государств — событие всегда крайне эксклюзивное, а уж в отношении постоянного члена Совбеза и формально все еще великой державы (хотя бы по праву обладания ядерным оружием) — совершенно исключительное.
И неважно, что речь идет о спортивных мероприятиях. И даже Олимпиады, которая вроде как вне политики. И повод не сказать чтобы политический — банальный допинг, правда, отягощенный прямым государственным прикрытием, подлогом, фальсификациями на государственном уровне. Но спорт вне политики лишь в декларациях, в реальности он давно политика, причем достаточно высокого уровня.
Именно беспрецедентность решения вынуждает российскую пропаганду молчать. Говоря строго, в России пропаганды на самом деле нет. Пропаганда — она про собственные достижения, она — про продвижение позитивного образа страны и ее достижений. Российская машина лжи работает в режиме контрпропаганды — разоблачает вражьи происки. А это всегда — реактивная повестка. Информационная повестка всегда создается «там», а «здесь» ее только комментируют.
Вторичность российской пропагандистской машины, вынужденной всегда догонять события, а не создавать их, в подобных ситуациях работает против нее. Ей, может быть, и есть что сказать, но на выходе получится «эффект Стрейзанд», чего сейчас допустить совершенно невозможно — сидящий скоро как год в подвале Путин и без того в глазах населения выглядит с каждым днем все более блёкло. О чем, собственно, и рейтинги, даже парадные и причесанные. На таком негативном фоне контрпропаганда вместо небывалого единения вокруг фигуры вождя, на которую враг посмел покуситься, может получить прямо противоположный эффект. А потому не нужно заострять, лучше по-тихому и в сторонку.
Но всё это не отменяет исключительности события. Путину в прямой форме демонстрируют, что он — изгой. Вести дела с ним лично смысла практически нет. Его добровольное затворничество в изоляции вряд ли не оценено за рубежом. «Там» прекрасно понимают, что скорее всего, теперь Путин сам не будет никуда выезжать, встречаться, общаться. Вообще и никогда. Болеет ли он или у него какие-то внутриэлитные проблемы со своими группировками — да какая разница. А потому — какой смысл церемониться и изображать готовность к диалогу. По сути, персональные санкции против Путина — это сигнал даже не ему, он перестает быть фигурой общения. Это сигнал остальной российской номенклатуре — теперь ограничений не будет. Любых и по любому поводу. В любое время. Вы там уже решайте что-нибудь, в конце-то концов…