Новость о том, что директор школы № 1 г. Златоуста Челябинской области 46-летний Вячеслав Бородин, отец 4-х малышей, несколько годов назад получивший из рук известной конькобежки Скобликовой приз наилучшего учителя физической культуры городка, добровольно ушёл из жизни, пташкой облетела веб. В посмертной записке Бородин указал имена 2-ух служащих ОБЭП, которые наиболее месяца вынуждали его признаться в воровстве, присвоении премий, проводили обыски, в конечном итоге найдя в его доме школьную парту, которую тот взял в долг в организации до момента, когда сумеет приобрести стол для собственных 6-летних близнецов.
Кто-то пожалел семью, кто-то высказал мировоззрение, что «дыма без огня не бывает», «рыльце в пушку», но подавляющая масса людей, естественно, совсем флегмантично отнеслась к такому известию — привыкли к схожим случаям в стране, издавна являющейся фаворитом по числу суицидов. Тут журналист Ира Славина совершает акт самосожжения, и это нисколечко не трогает ни правительство, ни общество. Не хочешь — не живи. Никто никому не нужен. Кажется, возраст дожития (термин Пенсионного фонда) наступает в современной Рф прямо с момента рождения.
Увидев с утра сообщение о смерти Бородина, я два часа просматривал различные ресурсы, паблики в соц сетях, читал комменты. Вячеслав — мой сотрудник, фактически ровесник. На фото это внушительный, располагающий к для себя мужик. Отзывы его друзей, учеников, знакомых отрисовывают портрет восхитительного, очаровательного человека.
Символично: директор покончил с собой в год юбилея первого полёта человека в космос, а возглавлял он школу имени Гагарина. В 1961-м руководители учебных заведений переживали мгновения катарсиса вкупе со своими учениками, веря в величавое светлое будущее. Сейчас те и остальные, почаще всего, не лицезреют впереди никаких перспектив. И всё же Вячеслав в мемуарах предстаёт весёлым, положительным оптимистом. Он с энтузиазмом взялся за дело, «горел» на работе, добивался фурроров, но его управленческий опыт был наименьшим, и он, похоже, не знал, что основное свойство директора экономной организации в сегодняшних критериях — административная закалённость. Тебя могут обожать детки, может ценить какая-то часть родителей, могут уважать подчинённые, но это полностью ничего не означает в твоей судьбе, которая в реальности куда больше зависит от самого рядового инспектора, в случае Бородина — от рядового силовика, и ты должен быть готов к таковым ударам.
Посреди директоров у меня много друзей и компаньонов. На 1-го завели уголовное дело, когда он летний отпуск издержал на поиск материала к школьному забору, кое-где нашёл, выпросил, а позже самолично его сооружал. Он посмел получить 2 тыщи рублей за работу, опосля что несколько месяцев общался со следователями в качестве подозреваемого коррупционера. Иной разрешил пользоваться пустующим гаражом частнику с автобусом, безвозмездно помогавшему вывозить учеников из села в райцентр. В этом случае месяцы ушли на дело, которое вела Федеральная антимонопольная служба. Практически полгода в состоянии «на иголках» пришлось следить сотруднику, которого прессовал ОБЭП, заставляя признаться в некоторых денежных нарушениях — он десятилетия возглавляет маленькую деревенскую школу, в которой практически всё отремонтировано его своими руками, при котором она вошла в топ наилучших сельских школ страны. Они все, повсевременно работая в ситуации полного недостатка средств, годами получают на свои средства всякие школьные мелочи: резиновые коврики при входе, смесители и краны, розетки и лампы, мел и замки для кабинетов и т. д.
Школой в Златоусте Вячеслав Бородин (в центре) управлял крайние 8 лет. Фото: Zlatoust74.ru
Ранее негоцианты гордились, что 10% дохода направляли на благотворительность, вели учётные записи. Директора в провинции скрывают от семей, какой процент заработной платы им приходится растрачивать на содержание возглавляемых учреждений. Это унизительно, но, если работаешь, по другому недозволено. Сейчас это удел самого низшего и бесправного звена чиновников. При всем этом директор в провинции часто получает меньше учителя с большенный перегрузкой, оклад в 15–25 тыщ рублей плюс приблизительно такие же прибавки — рядовая картина. Потому бедность семьи с 4-мя детками, не способной сходу приобрести даже письменный стол, нисколечко не изумительна. И всё-таки школьные директора живут с пониманием приносимой полезности.
Вячеслав Бородин, непременно, на руководящем посту оставался романтиком, пробовал перенести во наружный мир ещё имеющиеся снутри школы ценности порядочности, честности, совестливости, интеллигентности. Естественно, это смертельно небезопасно.
Такие люди обезоруживают, но лишь равных для себя. На исполнителей бюрократических функций их внутренняя чистота и возвышенность не действуют. Вы увидели, как везде пробуют изжить так именуемый человечий фактор? Автоматика, компы, камеры, пошаговые аннотации избавляют его вроде бы в целях объективности. В действительности часто вкупе с человечьим фактором убивается человечность как такая. Ходячая функция не понимает эмпатии, роли, рвения разобраться, а сводит всё дело к крючкотворству и бездушному формализму. Функция не служит, а выслуживается. Просто необходимо осознавать, что перед тобой — неприятель. И всё встанет на свои места. Сталкиваясь с таковым, управляющий должен проявлять упругость, изворотливость, умение вдохновенно и от всей души врать. Защищаться. Обращаться в вышестоящие инстанции. Идти в трибунал. Завлекать общественность, прессу. Драться.
Ошибка — ожидать от окружающих всеобщей благодарности и сострадания. В нашем атомизированном обществе на это в принципе недозволено рассчитывать. Напротив, необходимо быть готовым к злоречию и злорадству, подлости и клевете. И необходимо держать в голове теорему, что мир не справедлив.
Драться за себя в критериях оговора, свершающейся гнусности — это весьма достойное дело. Естественно, можно проиграть. Но негодяи часто торжествуют в истории. Основное, что в данной борьбе непременно покажутся союзники и последователи, уменьшающие земное зло.
Я постоянно вспоминаю, как в ликующей опосля экзекуции над декабристами массе стоял молодой Герцен: «Победу Николая над пятью торжествовали в Москве молебствием… пушки гремели с высот Кремля… Мальчуганом 14-ти лет, потерянным в массе, я был на этом молебствии, и здесь, перед алтарем, оскверненным кровавой молитвой, я клялся отомстить за казненных и обрекал себя на борьбу с сиим троном, с сиим алтарем, с этими пушками». Практически век спустя, но трон пал. Недозволено сдаваться.
Игорь Олин