Экологическая катастрофа или как минимум предкастрофическая ситуация на Юге России и конкретно в Ростовской области – не штамп с целью нагнать жути, а факт. Достаточно привести лишь несколько случаев за последние месяцы.
В начале мая пляжи Таганрогского залива оказались усыпаны телами сотен мертвых птиц и рыб. Одновременно десятки погибших птиц, рыб, черепах и змей были обнаружены на берегу Азовского моря в хуторе Шиловка Ейского района. И в те же дни в районе Цимлянского водохранилища было обнаружено полтора десятка мертвых уток.
В начале июля все то же Цимлянское водохранилище вновь оказалось территорией бедствия и смерти. Берег под Волгодонском усеяли тысячи мертвых рыб. Через три недели Росрыболовство объявило в Азовском море, в том числе и в Таганрогском заливе так называемый заморный период – людям разрешили вылавливать бычков, дабы они не гибли бесцельно. А они именно что гибли, вместе с другими представителями водной фауны. Объяснялся этот мор естественными причинами – жарой; впрочем, некоторые эксперты говорили о притоке соленой воды из Черного моря и взрывном росте количества фитопланктона.
Между тем Цимлянское водохранилище не только место смерти рыб и животных, оно и само практически при смерти. В этом месяце оно устойчиво отступало на один сантиметр в день. По итогам первой трети сентября уровень водохранилища был зафиксирован на отметке в 32 метра 86 сантиметров. До уровня «мертвого объема» осталось меньше двух метров. Ниже отметки в 31 метр работа гидроэлектростанции и гидротехнических сооружений становится нереальной. Правда, гидрологи надеются, что имеющегося объема воды окажется достаточно для работы гидротехнических сооружений до следующего весеннего паводка.
А ведь от водохранилища и сброса воды из него в Дон еще и напрямую зависит судоходство по реке. Еще в мае 2020-го кандидат биологических наук и ведущий сотрудник ЮНЦ РАН Олег Степаньян дал оценку катастрофическому падению уровня воды в Дону и Цимлянском водохранилище.По словам ученого, воды стало меньше только в Нижнем Дону, в Верхнем же и Среднем ее количество особо не поменялось. Выходит, что вода «остается на ПМЖ» в других областях протекания (Липецкой, Волгоградской, Воронежской, Тульской) , а до Ростовской она почти не доходит. Все непросто и с Северным Донцом, крупным притоком Дона, берущим начало в Белгородской области и частично протекающим по донбасско-украинским землям. Все осложняется еще и тем фактом, что в Верхнем Дону год за годом высыхают маленькие реки и ручейки, что делает объем воды еще меньшим. Академик Геннадий Матишов, ведущий океанолог Юга и один из ведущих ученых всей России, считает — чтобы Дон вновь стал полноводным, необходимы по меньшей мере десять снежных зим. Представить это малореально.
Водохранилище перестало сдерживать весенние потоки, теперь оно собирает осадки, чтобы поддерживать судоходство в Волго-Донском канале и Дону. Но и то, как мы видим, мало спасает. Одновременно с уменьшением воды в водохранилище увеличивается испаряемость и высыхают участки мелководья, любимые рыбой.
Когда воды в водохранилище меньше, увеличивается испаряемость. Таким образом, могут высохнуть участки мелководья, которое так любит рыба. В итоге места ее обитания сократятся, молоди негде будет расти. Снижается, например, количество леща – основного промыслового вида Цимлы. Да и другие реки Донской водной системы, типа Сала и Маныча, тяжело страдают от обмеления, заиливания и закономерного обезрыбливания.
Собственно, изменение качества воды в результате заиливания-загрязнения – еще один тяжкий недуг. Даже при маловероятном условии сохранения прежнего количества стоков, из-за маловодья водоемы загрязняются ускоренным темпом, к чему в теплое время добавляется проблема перегрева, из-за которого рыбам остро не хватает кислорода. Такая среда комфортна разве что для сине-зеленых водорослей.
«Пока вся остальная растительность начнет сохнуть, водоросли будут развиваться. Это грозит проблемами с водообеспечением населения. Может повториться история 2009 года, когда микроводоросли нагнало к Волгодонску. Тогда водозабор еще не был углублен, а все имеющиеся фильтры забились. Жители Волгодонска и близлежащих населенных пунктов неделю сидели без воды. Если такая ситуация возникнет сейчас, проблемы появятся не только в Волгодонске, но и в Ростове, Азове, Шахтах, Новошахтинске, Константиновске. Эти города также обеспечиваются водой из Дона», — говорит Степаньян, добавляя, что усугубление проблемы маловодья грозит области переходом на режим суровой экономии воды.
По мнению Олега Владимировича (и далеко не только его, а и других ученых и экспертов, например, директора Института наук о земле ЮФУ Андрея Кузнецова), не быстрым спасением, но хотя бы началом пути к спасению могла бы стать государственная программа по оздоровлению Дона. Она, кстати, помогла бы справиться и с негативными для Дона последствиями повышенной минерализации Азовского моря и Таганрогского залива. И, конечно, программа должна сочетаться с общим коренным изменением отношения к Дону.
Надо перестать воспринимать его как в первую очередь транспортную судоходную артерию, во вторую — источник воды для сельского хозяйства и уже в третью все остальное. Между тем это сложнейшая экосистема, имеющая огромное социальное значение для дончан, для их здоровья, демографического воспроизводства и даже выживания. В конце июля, сразу после очередного мора фауны, о принятии такой программы было объявлено на высшем уровне. Она рассчитана до 2030 года и предполагает вложения объемом в сто миллиардов рублей. Дело благое. Но, как обычно, возникает масса вопросов. Сколько из этих денег реально пойдет на дело, а не в чей-то личный карман? Сколько из мероприятий, до которых деньги все же дойдут, действительно помогут Дону? Тот же Андрей Кузнецов говорит, что один из главных пунктов программы – строительство Багаевского гидроузла – Дону скорее повредит:
«Для экосистемы реки любой дополнительный гидроузел, любая дополнительная плотина — не очень хорошо. А для судов и навигации — это хорошо, потому что, если у нас начнут садиться на мель суда с опасными грузами, с нефтью например, — тоже ничего хорошего. Есть одна чаша весов, есть другая».
И, наконец, главное – будет ли программа не то что перегонять, а хотя бы сидеть на хвосте у дальнейшего разрушения экосистемы? Или перед нами очередная версия гонок Ахиллеса и черепахи? Только без философских парадоксов, а как Ахиллес разрушения и черепаха созидания реально соревнуются в жизни. Тут ведь далеко не только о Доне и Азовском море речь.